Осколки тяжести
Шрифт:
В эту ночь знакомство не состоялось, но...
Павел первым обратил внимание на сигналы, поступающие в наш приемник. И вдруг быстро включил телевизор. Экран "заговорил"...
– Смотрите! Смотрите!
– крикнул Павел.
– Они поняли принцип телепередач... Они показывают...
Я увидела, что существа перед космопланом, как бы убедившись, что мы наконец-то поняли их, рассеялись в темноте.
А экран горел белым пламенем, по которому метались густо-фиолетовые до черноты полосы.
Почувствовав боль в глазах, я закрыла веки.
–
Экран стал багровым. Из красного сумрака выступило странное видение.
Ярким зловещим светом озарено грозовое небо. Это небо непомерно огромное, оно занимает почти весь экран, только в правом углу прижался совсем крошечный клочок суши. Тяжелые тучи, снизу темные, а сверху яркие. Оттуда, из глубин этого светящегося верха, мчится огненный смерч. Он не один. Вдали, уменьшенные расстоянием, такие же горящие вихри раскинуты по небу. А на обрывке суши - выходящие из пламени смерчей красные яйцеобразные "камни".
– Что такое?
– шепнул Саша.
– Неужели они откуда-то?!
Экран опять изменил свой оттенок, стал сначала коричневым, а потом розовым...
Джолия была перед нами. Мы узнали очертания се материков, ее скудных водоемов. Мертвая планета. Скалы, скалы да сыпучий красный песок, кое-где обмелевшие озера.
Мы следили за тем, как "камни"-пришельцы будто пожирали этот каменистый грунт. Потом поднялась коричневая островерхая трава.
И вдруг вид на экране изменился неузнаваемо, хотя там оставался все тот же пейзаж Джолии. Как будто ветром Земли повеяло, а небо стало беспредельно синим. И нам захотелось выйти в этот неожиданно ставший родным простор.
Потом мы увидели космоплан и самих себя. Спускаются сходни. А мы стоим в своей обычной одежде на крышке открытого люка.
– Они предлагают нам выйти, - прошептал Павел.
– Мы должны поверить им, - твердо сказал Саша.
– Это все не так просто, - возразил предусмотрительный начальник.
– На рассвете, Нина Александровна, вы еще раз сделаете анализ воздуха на газы и микроорганизмы.
И я вновь повторила свои определения. Результат оказался поразительным... Воздух по ту сторону стенок корабля был точно такой же, совсем такой же, как в нашей кабине.
– Я так и думал, - подытожил Павел, - они там создали такой же воздух, как у нас здесь... Можно смело выходить. Эти существа ищут общения с нами.
3
Чужая планета встретила нас широчайшим простором.
Мы спустили сходни, но стояли некоторое время на площадке люка, оглядывая окрестность.
Простор оказался действительно огромным и небо нежно-розовое с далекими перистыми облаками. И внизу, куда только достигал взгляд, везде трава. Не знаю, какое ощущение было самым сильным - прикосновение свежего ветра к открытой коже, его странный горьковатый запах, так пахла здесь трава, или тишина. "Камни" исчезли.
– Эти "камни" подчинены им, - заметил Павел,
– А интересно все-таки, что это: машины или живые существа?
– вставил Саша, и вдруг он рассмеялся, звонко, радостно,
И где-то далеко, у самого горизонта, ответило эхо:
– Г-го! Го-го!
Это Сашу развеселило еще больше. Он сбежал по трапу и первым вступил на чужую землю. Он прыгал н кувыркался по укатанной "камнями" поляне. Вел себя совсем как мальчишка, вдруг вырвавшийся на волю, в весеннюю степь.
Наверху остался один Сурен. Таков приказ начальника - Сурену корабль не покидать.
Мы шли среди негнущихся тростникообразных растений.
– Подождите! Подождите!
– вдруг воскликнул Саша.
– Что это?
Мы не успели остановить его, как он поднял с земли блестящие, переливающиеся на солнце осколки. Они сделаны как бы из чистейшего хрусталя. И в них ясно видны игольчатые, как снежинки, кристаллы.
– Брось!
– крикнул Павел.
– Незащищенными руками ничего не брать!
Саша выронил свою блестящую находку. С хрустальным звоном она упала на землю и разлетелась брызгами. Саша оглянулся.
– Интересная все-таки штука.
Мы двинулись дальше.
А солнце поднималось все выше и палило нестерпимо, стало тяжело дыциать и тяжело двигаться.
– Надо выходить ночью. И "они" тогда придут.
Мы вернулись, усталые, разомлевшие от жары.
Но сон после прогулки был удивительным. Наверное, только дети так хорошо, с наслаждением сляг, без всяких сновидений.
Проснулись мы одновременно, проснулись ночью. Разбудили нас негромкие, мелодичные звуки... Странная музыка! Мы некоторое время лежали, затаив дыхание, вслушиваясь.
Павел подошел к окну.
– Смотрите! Смотрите!
Густая темнота ночи наполнена множеством огнен, красных, зеленых, желтых и едва заметных фиолетовых. Со всех сторон они двигались к космоплану.
– Выйдем навстречу!
– с какой-то торжественностью провозгласил Павел.
Прохлада расстилалась в воздухе, прохлада и свежесть. А огни скапливались у подножья сходен. Один из них, темно-красный, начал очень медленно взбираться. Ему тяжело двигаться в скафандре. И вот он рядом с нами, маленький, чуть выше колена. Мы склонились к нему, притронулись руками к холодному металлу скафандра, прильнули к шлему, стараясь рассмотреть, что там. Свет очень скудный, только красный огонек на самой макушке. И нам виделось что-то мутное, бесформенное и бесцветное. И опять зачастили сигналы в приемнике, загорелся экран телевизора.
"Он" проник вместе с нами в салон, лег в кресло.
А на экране светилась история чужой жизни. Сначала в полной темноте волны ходили перед нами, потом протянулись переплетающиеся нити, кольца.
Плохо видно. И "они" это скоро поняли, потому что освещенность и оттенки красок на экране начали быстро меняться. Голубой, зеленый, оранжевый, красный... Они искали наиболее хорошо воспринимаемый нами цвет. Остановились на зеленом. И нити стали густо-зеленые, и кольца. Только фон темныйсине-фиолетовый...