Осколки зеркала
Шрифт:
Почти запищав от муки, Кайсин остановила Лю.
– Я не могу…
Он хотел что-то сказать, когда громкие хлопки и смех огласили темную комнату.
Здесь был кто-то еще.
Осколки зеркала
Кайсин не сразу поняла, что происходит. Она распахнула глаза и попыталась оглядеться, но не увидела ничего, кроме тьмы. Кто-то продолжал хлопать в ладоши. Громко, но медленно и даже вяло. Так аплодируют актерам, которые плохо выступили на сцене. Солнце начинало всходить, но его света не хватало. Небо стремительно серело,
– Кто здесь? – пискнула девушка, скованная страхом.
– Как же это отвратительно, – донесся низкий бархатный голос из дальнего угла покоев.
Кровь отхлынула от лица Кайсин.
Все кончено. Их поймали. И не кто-нибудь, а сам Тейтамах. Евнух все это время был здесь. Он видел все. Он слышал каждое слово.
Она всех подвела…
– Птичка, – Тейтамах растягивал слова, смаковал каждое, как лакомое блюдо. – Пташка. Наш маленький гордый буревестник. Птичка заплутала, запуталась в силках оборванца…
– Господин… – начала было Кайсин, но ее грубо прервали.
– Заткнись, соплячка! – рявкнул евнух. – Заткнись, пока тебе не дали слово! – он вдруг сбавил тон и тихо проговорил: – Милая, будь так добра, зажги свечу.
Кто-то прошел по комнате. Во тьме послышалось чирканье огнива и кресала. Мелькнули искры, и вот на столике у входа вспыхнул одинокий огонек. Кайсин сдавленно крикнула, увидев в свете свечи Мэйсу. Приемная сестра смотрела отрешенным, невидящим взглядом. Зрелище было пугающим.
– Спасибо, дорогая, – улыбнулся Тейтамах. Он был облачен в привычный темный халат, жабьи щеки все так же свисали с лица, а на идеально выбритой голове танцевали блики от огня. – На чем я остановился? Ах да… птичка выпорхнула из клетки. Я уже начал беспокоиться, что птичка не вернется. Что птичка вкусила вольной жизни и решила остаться с отребьем.
– Что ты сказа… – зарычал Лю, но вдруг схватился за горло.
Комната Кайсин резко утонула в темном тумане. Тошнотворные волны окутали все вокруг, забились в углы, вырвались в окно. У Кайсин сперло дыхание. Она немедля узнала ту самую ауру, какую видела при первой встрече с Тейтамахом. Грозная и пугающая, она устремилась к Лю, подобно прыгнувшей на жертву змее.
Неведомая сила подняла его над землей и сдавила шею. Юноша барахтался, как утопающий, хватался за воздух, извивался, словно змей в огне, а Тейтамах сделал шаг навстречу, высоко подняв перед собой свою трость. Камень, украшавший ее, пылал зеленым огнем. Вся комната озарилась ярким светом, от которого резало глаза. Но Кайсин смотрела и кричала, не в силах предпринять что-либо.
– Нет! Прошу! Отпустите его, господин!
– Как смеешь ты даже дышать в моем присутствии, – прошипел Тейтамах, выплевывая слюну. – Чернь!
Он взмахнул тростью, и Лю пролетел несколько шагов, описав дугу. Юноша ударился головой об стену, рухнул на кровать и обмяк. Зеленый огонь погас, и покои вновь объяли длинные тени.
Евнух быстро успокоился и заговорил обычным тоном:
– Твоя сестра обо всем мне рассказала, птичка. – Он усмехнулся и не спеша пошел вперед. Аура силы поплыла вслед
– Меня сопровождал верный страж, господин. – Кайсин смиренно села на колени и склонила голову. – Моей жизни ничего не угрожало.
– Эта твоя дурнушка Мэйсу поведала мне иное. Впрочем, неважно. – Евнух с грохотом опустил трость. – Когда я узнал, что тебе до сих пор не рассказали, что тебя ждет, я был в недоумении. Немыслимо. Чем вообще думает твой отец и Император лично? Какой требухой набиты их головы? Прямо сейчас тебя вовсю должны готовить к свадьбе с Нефритовым магом, но вместо этого ты бегаешь со вшивым оборванцем по городу и рискуешь благополучием всей Империи! Такому тебя учили с детства? Зачем же магистру Шень Ену такая бесполезная сволочь, которая не может выполнить простейших указаний? Пожалуй, мне стоит сообщить ему. Ваше жалкое государство не заслужило дождей. Голод выкосит лишних, и тогда вы снова заживете в мире. Но уже без этого ничтожного… Лю. Мне даже мерзко произносить это имя.
– Нет, господин, прошу, – взмолилась Кайсин. – Я сделаю все, что вы скажете. Только отпустите его!
– Все, что скажу, говоришь… Ты сделаешь это в любом случае, глупая птичка. Зачем мне оставлять в живых эту погань?
– Я… я… Я прошу вас! Просите все, что захотите! – только и смогла просипеть Кайсин.
Слезы заливали лицо. Вся комната превратилась в грязное размытое месиво. Она с трудом видела облик Тейтамаха, но ощущала, как исходит от него пугающая сила. Евнух тихо посмеивался, и даже сквозь рыдания Кайсин заметила, как трясутся его щеки. Ей хотелось зарычать, закричать, броситься на ненавистного мучителя, вцепиться ногтями в его глаза, выгнать его из своего дома и забыть про этот кошмар навсегда. Но Тейтамах поднял зачарованную трость, и девушка вконец поникла.
Она рухнула на локти, впилась пальцами в деревянный пол, без конца повторяя:
– Прошу. Прошу. Прошу…
Тейтамах хмыкнул и отвернулся. Он прошелся по комнате и остановился перед Мэйсу.
– Милая моя! – Он провел ладонью по лицу служанки. – Благодарю тебя. Ты сделала все, что требуется, и теперь твоим родителям ничего не угрожает. Я оставлю их в покое.
– Спасибо, мой господин, – низко поклонилась Мэйсу.
– Ступай, повидай родных. Мы с тобой вновь увидимся после Сячжи.
Кайсин поймала взгляд сестры, увидела, как широко раскрыты ее глаза, не то от удивления, не то от ужаса, и услышала скрип входных дверей. Ее охрана, как и должно, стояла в коридоре, но на помощь никто не спешил. Они не смели. Никто не мог ей помочь. Тейтамах был защищен волей Императора и властью Нефритового мага. Сейчас во всем Синем дворце не было ни одной души, кто решился бы заступиться за униженную девушку.
Даже собственный отец, будь он здесь, не шевельнул бы и пальцем.
Тейтамах словно прочел ее мысли: