Осколки
Шрифт:
— Назир… ах… Назир!
Она задрожала, откинувшись, тихо взвизгивая, постанывая, а его член оказался в сладостно пульсирующей ловушке, выдаивающей его до капли. Ноги подломились, Назир тяжело сполз на дно кабинки, прижимая к себе Лану и подставляя разгоряченное лицо водяным струям.
Прошло еще около четверти часа, прежде чем они смогли встать и привести себя в порядок.
— Знаешь, я видела тебя сегодня во сне, — сказала Лана, обняв его и спрятав лицо на груди. — Это было так странно. Мы были в старинном замке. И там тебя тоже звали… Назир…
Роберт
— Ты совсем не спал?
Он улыбнулся. Маленькая палестинская девушка походила на рассерженного котенка. На всякий случай заглянув под одеяло и убедившись, что все еще одета, она откинула одеяло и села на постели.
— Я немного поспал, — сказал Роберт, любуясь ее сонным лицом. — Я могу выспаться за несколько часов.
Она сползла с койки, присела рядом с ним. Роб с улыбкой коснулся ее спутанных кудряшек.
— Знаешь, мне снятся странные сны, — сказала Басина, глядя на него своими золотисто-карими глазами. — Мне снилось много раз, что я спасаю молодого рыцаря, приговоренного к смерти. Но сегодня впервые я увидела его лицо. И это было твое лицо, Роберт!
Роберт взял ее руку и прижал к губам.
— Творится нечто, чему я не могу найти объяснения, — тихо сказал он и нахмурился. — Но что бы это ни было, оно привело тебя ко мне. И даже твой брат не встал между нами.
— Гисфорд, ты тут? — в комнату заглянул Малыш. — Птенчик созывает всех на совет. И тебя в том числе. Доброе утро, красотка!
Басина улыбнулась великану. Роберт поднялся и помог встать девушке.
— Мы идем, — сказал он, выразительно глядя на Малыша. Байкер хмыкнул и закрыл дверь.
— Мне последние полгода постоянно снится один и тот же сон, — сказал он, глядя в глаза Басине. — Это очень странный сон. В нем я — рыцарь, приговоренный к смерти. И меня спасает от гибели молодая леди…
Тонкие пальцы легли на его губы, и он замолчал. Басина смотрела на него так, как никто и никогда прежде. И Роберту вдруг стало легко. Пора отпустить своих призраков. Тень боли все еще оставалась глубоко внутри, но он не сомневался, что и она исчезнет, нужно лишь время.
— Останешься со мной? — спросил Роберт совсем тихо, словно боялся, что громкий голос разобьет это хрупкое, почти нереальное чудо. — Выйдешь за меня?
— Останусь, — Басина улыбнулась. — И выйду.
Где-то в далеком прошлом подернулся дымкой и растаял эшафот.
========== Эпилог ==========
Мэр де Рено мрачно смотрел на высокую худощавую фигуру Гисфорда. Начальник полиции славного Ноттингема выглядел невозмутимым и казался куда старше своих двадцати пяти лет. Де Рено обошел его, словно маленький, но злобный пес, прикидывающий, стоит ли связываться с превосходящим по силам противником.
— Итак, Гисфорд, я жду объяснений. Что вы можете сказать обо всех этих событиях? В моем городе взрываются террористы-смертники, убивают спецназовцев, стреляют. Я спрашиваю, что здесь происходит, черт бы вас побрал?
— Простите, сэр, но я могу сказать только, что нам повезло, и это дело взяло под личный
— А что с этими проклятыми байкерами?
— С какими байкерами, сэр?
— Не делайте из меня идиота, Гисфорд! Я о тех байкерах, что сегодня утром победным строем проехались по улицам Ноттингема! И их было куда больше трех!
— Ну проехались и проехались, сэр, — величественно пожал плечами Роберт Гисфорд. — После гибели спецназа и террориста-смертника, после всех этих событий мне кажется, что байкеры — наименьшее из зол.
— Я не желаю видеть в моем городе эту гадость!
— Думаю, это взаимно, — фыркнул Гисфорд. Де Рено подпрыгнул как ужаленный.
— Что вы хотите этим сказать?
— Всего лишь то, что они тоже не жаждут, очевидно, вашего общества. И что у нас куда более серьезные проблемы.
Басина ждала его дома. Конечно, пройдет время, пока ему удастся выправить ей нужные документы, но время — это то, что есть у него… есть у них обоих.
— Вкусно пахнет, — улыбнулся он, принюхиваясь к ароматам божественной стряпни.
— Я сделала тебе кускус с поджаренным мясом, — застенчиво улыбнулась девушка. — Не соизволишь ли отведать, мой господин?
Он наклонился, чмокнул ее в пушистую макушку.
— Соизволю, и еще как!
Робин «Птаха» Лэйксли
Мир разорвался надвое. До и после. Птаха чувствовал горячую кровь, заливающую руки, и боялся посмотреть вниз. Но все-таки посмотрел. Эйр улыбнулась, беспомощно и виновато глядя на него. А потом положила голову ему на грудь. Откуда-то из невообразимого далека доносился отчаянный крик Риган, кто-то пытался вырвать у него из рук уже бездыханное тело. Птаха тяжело осел, не в силах отвести взгляда от остекленевших глаз, подернутых дымкой смерти. Медленно, бесконечно медленно он начинал понимать, что случилось. Ламарк успел выстрелить прежде, чем на него обрушилась массивная туша Уилла. А Эйр, понимая, что не успеет оттолкнуть его, просто встала между ним и пулей.
Птаха смотрел в ее лицо — и словно возвращался вечный его кошмар: он сам, умирающий у нее на руках. Увы, кошмар оказался куда страшнее.
— Эйр! — душераздирающий вопль Риган перекрыл звуки выстрелов. Она упала на колени рядом, приподняла голову подруги, покрыла поцелуями лицо, утратившее краски жизни. Птаха застонал, закричал, давая волю ярости, безумной, рвущей душу скорби…
— Робин, проснись, Робин, это только кошмар, — чьи-то крепкие руки трясли его за плечи. Он распахнул глаза, посмотрел на склонившиеся над ним испуганные лица.
— Кошмар… — пробормотал он, притянув обеих возлюбленных к себе. — Всего лишь кошмар…
— Птенчик! — крикнул откуда-то снаружи Малыш Джонни. — Тут Лана звонит! Говорит, в городе появились какие-то чужаки. Вроде эмблемы напоминают клуб «Брабансонцев». Что будем делать?
Птаха сел, глубоко вздохнул и потер лицо ладонями.
— Прежде всего, не сметь выезжать в город без бронежилетов! — проорал он. И подмигнул захихикавшим девушкам.