Осколок Империи

Нивен Ларри

Корабль подбросило вверх, и Мэт сильно ударился подбородком о стену. В то же мгновение противоположная стена рухнула. Сквозь образовавшуюся дыру в корабль проник громкий звук, который с каждой минутой нарастал.

— Мы подлетели слишком близко, — сказал Парлет.

Худ, который сидел в кресле пилота, ответил:

— Иначе они не услышат наш приказ.

— Ерунда. Просто ты боишься, что тебя назовут трусом, если ты будешь держаться на расстоянии. Я тебе говорю, подай немного назад и предоставь моим людям действовать. Они-то знают, что надо делать. Они достаточно натренированы.

Худ

пожал плечами и вдавил рычаг 3–4. Их машина была последней из сорока машин, атакующих Госпиталь. В каждой сидели по два человека из команды Парлета, пилот и стрелок. Эта армада летающих кораблей красиво освещала темное звездное небо красными бортовыми огнями.

Парлет, нависший над радиотелефоном подобно призраку, вдруг прокричал:

— Тише! Я поймал Дейдру Лоэссон. Дейдра, ты слышишь меня? Это очень срочно.

Гарри Кейн, Лидия Хэнкок и Джей Худ молча слушали разговор Парлета с мисс Лоэссон.

Разговор занял не более двух-трех минут. Наконец Парлет повесил трубку и с довольной улыбкой, обнажившей его неестественно белые зубы, откинулся назад:

— Ну, все. Я добился того, чтобы она передала наши обвинения по внутреннему телефону. Теперь Специальная полиция займется выяснением отношений между собой.

— Вам придется попотеть, чтобы найти доказательства, подтверждающие это обвинение.

— Вовсе нет. Когда я заканчивал разговор, я уже мог бы убедить самого Кастро в том, что он виновен в измене, в пренебрежении своими обязанностями и вообще в кровосмешении. Конечно, если… — Он помолчал немного, чтобы произвести наибольшее впечатление. — Конечно, если мы сумеем взять Госпиталь. Если я захвачу Госпиталь, то им уже придется меня послушать. Потому что приказывать буду я! И у меня есть на это законное право. Я возглавлял Госпиталь еще тогда, когда Кастро был размером не более Худа. Впрочем, если бы не я стоял во главе Госпиталя, то все равно кто-нибудь из членов Экипажа. А сейчас власть над Госпиталем в руках Кастро, и это надо прекратить. Нам нужно установить контроль над Госпиталем, прежде чем мы поднимем вопрос о смене правительства на планете Удивительная Гора. А уж если я снова стану во главе Госпиталя, то на этот раз я сумею удержать власть.

— Посмотрите-ка вперед.

— Да, полицейские машины. Но их не много.

— Плотно идут. Боюсь, что это опасно. У нас ведь нет опыта воздушных боев.

— Почему же вы не тренировались друг с другом?

— Мы никогда не думали, что нам придется брать штурмом Госпиталь. Поэтому мы…

— Черт подери, что это такое?

Парлет наклонился вперед, опершись руками о пульт управления. Он смотрел не отрываясь на Госпиталь и ничего не ответил.

Гарри пожал плечами.

— Что бы это значило? Похоже, одна сторона Госпиталя горит.

Парлет, казалось, онемел от ужаса.

И вдруг одна часть Госпиталя отделилась от главного здания и стала медленно удаляться. Оранжевое пламя взметнулось у ее основания.

Миллард Парлет медленно, как во сне, произнес:

— Так это же взлетел корабль «Планк».

Полли устроилась в верхнем кресле слева. Она старалась передвигать рычаги управления очень плавно, но они не слушались и поворачивались рывками. Должно быть, в той цепи, по которой шла команда от кресла пилота к ядерным двигателям, что-то заржавело за столько лет бездействия и сейчас нехотя поддавалось.

Наконец двигатели

нагрелись.

Полли попробовала включить клапаны, регулирующие подачу воды.

Ей смутно помнилось, что давным-давно кто-то принял решение о том, что корабли, на которых сюда прилетели первые посланцы, должны всегда быть готовы к быстрому взлету. Это, очевидно, произошло в те давние времена, когда никто, ни члены Экипажа, ни колонисты, не были уверены, что космическая колония вообще может здесь существовать. Потом об этом решении забыли, но степень готовности к быстрому взлету сохранилась практически без изменения.

С тех давних пор корабли превратились в часть Госпиталя, и их внутреннее устройство теперь представляло собой лабиринт лестниц и аварийных устройств. Банки органов и реанимационные палаты были, правда, вынесены за пределы кораблей, а сами они использовались практически как импровизированные электростанции, если, конёчно, не принимать во внимание комнат для допросов и некоторых других секретных помещений.

И все же на кораблях сохранились кладовки с инструментами и шкафы для хранения космических костюмов, хотя двери в них не открывались уже в течение нескольких веков. В топливных баках все еще была вода, а в посадочных двигателях — уран. Вода, к счастью, не испарилась, по крайней мере из тех баков, которые были специально оборудованы для того, чтобы сохранить воду в условиях космического вакуума. И уран…

Полли подала немного воды к разогревшимся двигателям, и корабль взревел. Она закричала от радости. Весь корпус корабля теперь содрогался. Из-за заваренной двери люка раздались приглушенные крики.

Ну уж она сыграет с ними шутку! Хотя главный реактор «Планка» был остановлен, реактор «Артура Кларка» должен был работать на полную мощность. Полли решила, что она поднимется на «Планке» на сколько сможет, а затем бросит его на «Артура Кларка». Взрыв, несомненно, снесет всю верхнюю часть плато Альфа.

— Ну, давай же поднимайся, — прошептала она.

«Планк» медленно оторвался от скалы, поднялся на несколько футов и завис подобно шляпке гигантского гриба. Огромный корабль, казалось, раздумывал, покачиваясь из стороны в сторону. Полли открыла до отказа клапан подачи топлива, но напрасно. Существующий запас воды и урана, очевидно, не мог дать большего.

Полли издала низкий рычащий звук. Корабль уже не мог подняться в воздух. 0,8 g Удивительной Горы стали для него непосильным грузом. Если бы не воздушная подушка, которая образовалась в результате работы посадочных двигателей, он вообще бы не двигался.

Полли быстро потянулась к сиденью справа от нее. Один из переключателей скользнул вниз под ее рукой, и тотчас же, как бы повинуясь ее движению, в задней части «Планка» выдвинулись два стабилизатора, напоминавшие гигантские плавники. Корабль наклонился на одну сторону, подался слегка назад и стал ударяться о здание Госпиталя, сначала совсем несильно, а потом все увеличивая силу удара.

Огонь ревел во всем Госпитале. Он разогрел воду до высочайшей температуры; практически до того предела, когда вода разлагается на кислород и водород и создает взрывоопасную смесь. Подобно смерчу огонь несся по коридорам, преодолевая стены и уничтожая все на своем пути. Он убивал людей, прежде чем они осознали, откуда идет опасность, ибо раскаленный пар выжигал им глаза до того, как они могли увидеть огонь.