Осколок Тунгусского метеорита
Шрифт:
– Та женщина, которая там живет, полностью от него освободилась! А вы должны были сами довести дело до конца, а не подключать к нему какого-то идиота! Мало того, что пришлось его убивать, так еще и Орочена в это дело впутали!
– Шеф, с Ороченом все в порядке, мы его… – Голос стал тише, перешел на шепот, так что майор не мог расслышать ни слова.
– Ну, это ладно, – снова зазвучал холодный скрежещущий голос. – Но это – не главное. Главное – заполучить ту вещь! Мы только ради нее все это задумали, и если мы ее наконец получим – все изменится!
Вдруг
– Нас кто-то подслушивает, я чувствую… что за этой стеной?
– Кабинет Синильги…
На этот раз оба голоса затихли, хлопнула дверь.
Майор отбежал на прежнее место, лег на пол в прежней позе и прикрыл глаза.
Меньше чем через минуту дверь его комнаты распахнулась, вошла прежняя шаманка, сразу следом за ней – еще один человек, лица которого Патрикеев не смог разглядеть.
– Почему ты оставила его без присмотра? – проскрежетал знакомый голос.
– Да он в трансе… – оправдывалась женщина. – Еще полчаса проспит, самое малое…
– Что это вообще за случай?
– Хронический алкоголик, – зачастила шаманка. – Когда-то был обеспеченным человеком, но почти все пропил. Периодические запои. Жена ушла…
– Дура ты, Синильга! – проскрежетал мужчина. – Когда ты наконец поумнеешь? Какой он алкоголик? Да он вообще непьющий! Максимум рюмку в праздник выпьет, и то без особого удовольствия! Денег у него никогда в жизни не было, перебивается от зарплаты до зарплаты. Жена от него действительно ушла, но не из-за пьянства, а из-за его работы, из-за того, что постоянно на службе пропадал. А скорее всего и не ушла она, а сам он ее выгнал. Потому что, Синильга, он полицейский! Мент!
– Не может быть, Первый! – ахнула шаманка. – Я не могла так ошибиться…
– Очень даже может! – отрезал мужчина. – Я тебе больше скажу – ты его даже в транс не ввела, он тебя обманул! Если такое повторится – нам придется расстаться!
– Не может быть! – повторила Синильга. – Я его в транс ввела по всем правилам…
– Обманул он тебя, прикинулся! Ну, это-то поправимо… – Мужчина подошел к майору, щелкнул пальцами и проговорил два слова на незнакомом языке.
И майор Патрикеев провалился в черную бездонную пропасть.
Он падал и падал, и пропасти все не было конца, только темнота вокруг становилась все гуще.
А потом она все же кончилась, майор долетел до дна и погрузился в темную маслянистую воду, пахнущую тиной и речными цветами. Он погрузился в эту воду – и вода смыла с него все, что он видел и слышал, все, что с ним случилось.
Он сидел на пустыре рядом с догорающим костром. По другую сторону этого костра сидели двое бомжей в жутких лохмотьях, с заросшими щетиной лицами. Один из них, в руке которого была бутылка с мутной белесой жидкостью, говорил:
– Захожу я, значит, в комнату, а там – жена моя, Нинка, с этим своим хахалем… ну, я ей – в морду, и хахалю в морду, а потом думаю – на фига мне вся эта жизнь? Так
Тот задумался.
Действительно, как он оказался в компании бомжей? Как он оказался на этом пустыре? И вообще – кто он такой? Он даже не помнил своего собственного имени! А ведь имя должно быть у каждого человека, разве не так?
– Да чего ты пристал к человеку! – проговорил второй бомж. – Видишь же, что не хочет говорить! Может, у него эта… жизненная трагедия! Может, ему тяжело ее вспоминать!
– У нас у всех жизненная трагедия! – отозвался первый бомж. – А вспоминать ее надо, чтобы извлечь ее из этого… из подсознания! Только тогда ты станешь цельной натурой! Это мне доктор в больнице говорил, где меня от отравления лечили. Ну, раз он про себя говорить не хочет, расскажи ты, как стал бомжом!
– Я? – откликнулся второй. – Я-то известно как. Я через мента в бомжи попал. С тех пор ментов на дух не переношу. Был у нас в доме такой майор Пивоваров…
И тут лицо третьего участника беседы перекосилось.
Майор! Он ведь майор полиции!
– Я майор полиции… – проговорил он неуверенным голосом, сам еще себе не веря.
Двое бомжей переглянулись.
– Совсем плохо человеку, – проговорил первый. – Видно, растворитель употребил…
– Или тормозную жидкость, – предположил второй. – От тормозной жидкости иногда такое померещиться – не приведи Господь! Мне раз привиделось, будто у меня вместо головы международная орбитальная станция. Надо ему срочно поправиться…
– Выпей, друг, тебе полегчает! – и первый бомж протянул новому знакомому бутылку с белесой жидкостью.
– Нет! – новый знакомый отодвинул бутылку.
Он вспомнил, что в прежней своей жизни не употреблял не только такие подозрительные заменители алкоголя – он и водку-то пил только по праздникам, и совсем понемногу.
В его памяти по кусочку начали всплывать детали этой самой прежней жизни.
Сначала он вспомнил, что зовут его Федор Петрович Патрикеев, что он майор и что служит он в двенадцатом отделении полиции.
Потом он вспомнил, что занимался расследованием убийства уроженца Дагестана Рустама Ибрагимова. И что в ходе этого расследования он столкнулся с несколькими представителями коренного сибирского народа, а затем… затем он куда-то пошел, но вот куда?
На этом его воспоминания заканчивались. Дальше была ватная непроглядная темнота.
Куда же он пошел и что с ним там случилось? Он помнил, что это было что-то неприятное, он нашел там какую-то важную деталь, связанную с тем самым убийством…
– Давно я здесь? – спросил майор, оглядев своих колоритных соседей.
– Ты-то? – переспросил первый бомж. – Ты-то здесь со вчерашнего дня. Пришел к нашему костру, говорил что-то непонятное, потом заснул.
– Со вчерашнего дня? – повторил майор страдальческим тоном. – Надо скорее вернуться! Вернуться и разобраться во всем!