Осколок
Шрифт:
— Посмотрел бы я на тебя. Если судить по Карагазу, эти ребята дерутся как бешеные. Ты, конечно, не обижайся, но мужики из Каменной Топи им совсем не ровня.
— У нас семь лучников!
— Не начинай, а? Говорено уже не раз. Даже если и получилось бы их пострелять, и не пострадал бы никто из наших, а я в этом очень сомневаюсь. Луки и у них есть, да и топоры метают, скорее всего, будь здоров. Ну так вот, даже если и получилось бы, то что-то мне подсказывает, что они обиделись бы и не далее, чем завтра пришли бы к Каменной Топи, а дорогу они знают, и вырезали бы
— Далеко он, не почует! Флан говорил…
— Ты уверен? Готов рискнуть?
Адрей потупился и недовольно что-то пробормотал.
— Ну вот и они. Пошли нам Держатели Мира удачи! — подошёл Гарон. — Надеюсь, до железок не дойдёт. Я за своих, как староста, головой отвечаю, — он поскрёб колючий подбородок и как-то растерянно зацепил пальцы за пояс. — Я мужикам сказал, они начеку.
— Ты, Гарон, главное, не бойся. Или не показывай. Всякий дварф презирает трусость, — Далур криво улыбнулся. — А Карагаз — втройне. И лучше не ври. Так что… Ну ты понял. Всё будет хорошо.
— Не бойся… Сказать — оно завсегда проще. Ну да выбора не дадено.
Сзади от телег долетали обрадованные возгласы, когда кто-то замечал лицо пропавшего друга или родственника. Кровобороды с пленными быстро приближались. Гарон что-то быстро шептал одними губами.
— Навроде все, кто пропал там. Лиц всех не видать, но голов столько же насчитал.
Кровобороды остановились в паре десятков шагов, невысокий, но грозный вал мехов, встопорщенных красных бород и тусклого блеска топоров. Над ними виднелись лица перепуганных селян.
Вперёд тяжёлой походкой вышел Карагаз. Мускулистая рука предупредительно замерла на топоре, привешенном у пояса. Второй он указал себе за спину и заговорил на плохом, но вполне различимом общем, немного коверкая слова.
— Я Карагаз! Вождь Кровобородов, сын Карагаза Железной Руны! Я воин и тот, кто держит в своём кулаке жизни этих людей! Далур предложил мне сделку от вашего имени. Я согласен! Но Далур — вестник. Я хочу говорить с предводителем!
Гарон немного промедлил, зажмурился и сделал охранный знак. Выдохнув, он высоко поднял голову и пошёл навстречу Карагазу.
— Я Гарон, сын Парина и Лейны. Я землепашец и староста этих людей. Я отвечаю за их благополучие. От моего бишь имени говорил Далур, предлагая тебе, Карагаз, зерно и инструменты. Говорить ты будешь со мной.
— Землепашец? — губы Карагаза презрительно скривились. — Как землепашец стоит над этими людьми? Почему? Не сам же ты взял это место. Куда ты можешь их привести? А, Гарон-Землянник? Жизнь — это сражение. Какие бои ты можешь выиграть?
— Я проведу их к сытой зиме. К торговле и процветанию. Мои бои не против ратей и головорезов. Мой бой против земли и непогоды. И в этом сражении плуг, цеп и мельница куда как сподручнее и желаннее, чем сотня боевых топоров и луков. Поэтому ты согласился и пришёл, сын Карагаза Железной Руны. Тебе не победить голод, как мне не победить тебя.
Гарон стоял подняв голову и выдерживал тяжёлый взгляд Карагаза, лишь чуть подрагивающие руки выдавали его.
— Что
— Данное слово. Слово дварфа крепче любого камня, так навроде говаривали. Это же будет поступок труса и предателя. И это будет глупый поступок, недостойный вождя, подобного тебе. Зима вернётся, Карагаз, как и голод с пустотой в животах. Они всегда возвращаются. И в этой войне я умелей, а не ты. Повторюсь, тебе не победить голод, как мне не победить тебя.
— Верно говоришь, Гарон-Голова. Я сдержу слово. Дварф всегда держит слово. Если всё, о чем мы говорили, в повозках — я отпущу твоих людей.
— Не только дварфы знают цену слов. Всё на месте.
Карагаз сделал знак рукой, и пять Кровобородов быстро засеменили к телегам.
— Дайте им пройти! — крикнул Гарон.
Впрочем, нужды в этом не было. Мужики шарахнулись от дварфов, как от зачумленных мертвецов, и дружно отошли в сторону. Кровобороды, гортанно рассмеявшись, принялись проверять количество и содержимое мешков и тюков. Вскоре один из них что-то прокричал на дварфийском и махнул рукой.
Карагаз оглушительно свистнул, и из леса повалили ещё кровобороды, всё при оружии, но также с коробками и носилками.
— Двадцать, говоришь? Пострелять прямо сейчас? То-то смеху было бы, — процедила Арди и пихнула Адрея локтем в бок.
Вождь сделал знак, и кровобороды начали резать верёвки на запястьях людей. Изученные, грязные, всё ещё не верящие, что всё закончилось, они сначала неуверенно, затем всё быстрее устремились к своим односельчанам.
— Возвращайтесь домой! Трое пусть останутся при мне, а остальные — проводите их. Как только освободятся телеги, мы вас догоним! — Гарон крикнул своим.
К старосте твёрдой походкой подошёл Карагаз. Теперь, когда он встал возле человека, стало видно, что дварф лишь немногим ниже Гарона, зато почти вдвое шире.
— Хороший день, а, Гарон-Голова? Для всех нас. Ты правильно сказал, что зима возвращается. Она вернётся в следующем году, и голод снова запоёт в наших животах. Нам снова нужна будет еда. Что ты скажешь на это?
— А что же я могу сказать? Я не смогу кормить вас, нам самим не хватит. Просто так еда нам не даётся, и вот так отдать её мы не в праве. Сменять или купить — это другое дело. На ярмарку в Лесной Предел каждый год мотаемся, там много чего можно купить…
— Я воин. Как и все мои дварфы. Мне нечего тебе предложить.
— Так ли это, Карагаз? Ты дварф. Дварфу всегда есть что предложить, будь то какой товар или топор на службу.
— Я приду к тебе на следующий год, сразу как сойдёт снег. Будем говорить о еде. Крепко подумай, Гарон-Голова, — мрачно бросил Карагаз и, развернувшись, быстро зашагал к своим.
Побледневший Гарон остался стоять на месте, растерянно ощупывая пояс.
— Если нам повезёт в нашем деле, им будет чем платить за еду. Не волнуйся, Гарон, всё будет хорошо, — Далур сжал в своей большой ладони руку старосты. — У них уже есть, просто они сами того не знают.