Ослепительный оскал
Шрифт:
Она потирала руки, пытаясь согреть их в холодном огне бриллиантов. – Но, если не нужно, я не стану заниматься этим. Вы даже не сказали мне, для чего нужно алиби.
– Кому вы звонили.
– Это не ваше дело. Я же сказала, что могу доказать, если потребуется.
Она снова устроилась на краешке сиденья.
– Я интересуюсь всем, что касается вас, Уна. Совсем недавно я давал показания в полиции и мне пришлось упомянуть о вас.
– Вы были у фараонов?
В ее голосе звучало такое недоверие, словно я говорил о своей связи
– Они сами ко мне пришли. Я нашел Люси вскоре после пяти с перерезанным горлом.
– С перерезанным горлом, вы сказали?
– Да, именно так. Она лежала мертвая в своей комнате в мотеле. Мне пришлось объяснить, что я там делал. И естественно всплыло ваше имя – то, каким вы пользуетесь.
– Почему они не явились сюда?
– Я не сказал им, что вы в городе. Я подумал, что прежде, чем сообщить им это, мне нужно дать вам шанс выбраться на поверхность. Кроме того, мне самому интересно, за что я бьюсь и почему.
– Болван! Они могли проследить за вами.
– Болван – я запомню это слово!
Я встал.
– Для вас я еще не придумал соответствующего, но придумаю.
– Куда вы идете?
– В участок, дополнить свои показания. Чем дольше я буду тянуть, тем больше получу неприятностей.
– Нет, вы этого не сделаете.
Уна вскочила на ноги, бросилась к двери и загородила ее руками, как распятая марионетка.
– Вы работаете на меня и не смеете меня впутывать.
Я вынул из бумажника сотню и бросил ее к ногам. Уна подняла ее, беспокойно глядя на меня, опасаясь, что я сбегу.
– Нет, пожалуйста, возьмите деньги. Я вам еще заплачу.
– У вас нет такой суммы. Убийство стоит в ценнике на первом месте.
– Я не убивала ее... вы... мистер Арчер. Я докажу свое алиби.
– Телефонное алиби легко подстроить.
– Я его не подстраивала, я не могла его подстроить. Я была здесь, в этой комнате. Спросите коридорную. Я выходила только днем. – Поэтому вы и говорите об этом так спокойно? – спросил я и потянулся к ручке двери.
Своей холодной рукой она сжала мою. Банкнота упала на пол, как увядший зеленый лист. Прижавшись к двери и часто дыша, Уна не заметила этого.
– Пойду, повидаюсь с коридорной, если она еще дежурит.
– Заказ принимал портье. Я узнала его по голосу.
– Хорошо, поговорю с портье. А потом мы разберем это дело детально.
– Без фараонов?
– Это зависит от вас. Посмотрим, насколько подтвердится ваша история.
– Нет, оставайтесь здесь. Вы не можете со мной так поступить.
Слова прерывались ее свистящим дыханием.
Я повернул ручку и потянул на себя дверь. Уна села около двери и беззвучно заплакала. Раскинув ноги и открыв рот, она смотрела на меня в убийственном красном свете, а я смотрел на нее. Она издала какой-то невыносимый звук, похожий на скрежет металла. Я закрыл тяжелую дверь, обрубив звук.
Портье, при виде меня, засиял от удовольствия. В его глазах я был счастливым путешественником,
– Я занимаюсь делами мисс Ларкин, – сказал я. – Могу ли я посмотреть на счет?
– Конечно, сэр.
Он достал из ящика стола за своей спиной большую карточку и доверительно склонился над полированной крышкой конторки.
– Надеюсь, мисс Ларкин не собирается проверять счет? Она очень щедро платит. Это помогает морально.
Его голос понизился до робкого шепота.
– Она, случайно, не из Голливуда?
– Удивительно, что она вам это сказала.
– О, она мне не говорила, я сам понял. Я узнаю настоящий класс. И, конечно, у меня был ключ.
Он указал овальным ногтем на верх карточки. Уна дала в качестве своего домашнего адреса отеля «Рузвельт» в Голливуде. Под адресом стояли только три строчки: двенадцать долларов за номер, уплаченные вперед, 3,25 за телефонный разговор и 2,25 за обслуживание.
– Она была здесь меньше полного дня, – сказал я мелочным тоном. – Три двадцать пять кажется многовато за телефонный разговор.
Его маленькие усики поднялись к самым ноздрям.
– О нет, все совершенно законно. Звонок был междугородный и совершенно личный. Я сам об этом позаботился.
– А разве вы это не всегда делаете?
– Нет, не всегда. Дневная телефонистка уходит в пять, а ночная приходит немного позже. Я сам был на связи, когда миссис Ларкин позвонила сюда.
– В пять вечера?
– Может быть на минуты две позже. Я как раз садился за коммутатор.
Эта работа всегда доставляет мне удовольствие.
– Вы уверены, что звонила сама миссис Ларкин?
– О, абсолютно! Ее голос неподражаем. Она актриса определенного типа, характерная актриса.
– Угадали, – сказал я. – Она характерная актриса в своем собственном жанре. И все же, трудно поверить, что простой телефонный звонок мог стоить столько денег. – Ну, спросите ее!
Он был задет за живое – это было видно невооруженным глазом.
– Идите и спросите у нее.
– Миссис Ларкин не любит, когда ее беспокоят по таким будничным делам. Она держит меня для того, чтобы я освобождал ее от них. Но если звонок был в Детройт, то он мог стоить таких денег. – В Ипсалините, – выдохнул он. – Звонок был в таверну «Текумзе» в Ипсалините. Это ведь возле Детройта, не так ли?
Я напустил на себя задумчивый вид.
– Так кого же миссис Ларкин знает в Ипсалините?
– Его фамилия Гарбольд. Она попросила его соединить с человеком по фамилии Гарбольд.
Однако его пыл начал остывать. Он посмотрел на свою вазу с васильками, словно заподозрил, что среди цветов могли спрятаться вредные насекомые.
– Ну конечно, Гарбольд. Почему же вы сразу не сказали? Тогда все в порядке. Миссис Ларкин скоро расплатится.
Я нацарапал под счетом свои инициалы и быстро вручил ему счет.