Ослеплённый желанием
Шрифт:
Нотариус молчал. Я тоже. Повисла тишина, осязаемая, какая-то звенящая и очень тяжелая. Мужчина некоторое время вглядывался в мое лицо, а потом хрипло спросил:
— Анастасия Александровна?
Молча кивнула и сделала несколько шагов к столу.
— Ланская? — послушался уточняющий вопрос.
— Да, — подтвердила я.
Мужчина стал хватать ртом воздух задыхаясь.
— Вам плохо? — перепугалась я.
— Лек-к-карство в кармане, — прохрипел он, хватаясь рукой за левую половину груди. — Одна таб-блетку…
Быстро достав узкий
— Мне, кажется, надо вызвать скорую, — рванула к приемной, но Дмитрий Михайлович меня остановил. — Не надо. Сейчас все пройдет…
— Точно?! — засомневалась я, окидывая взглядом бледного нотариуса.
— Воды, — послышалась просьба в ответ.
Я быстро подошла к кулеру и наполнила пластиковый стаканчик. Мужчина сделал несколько глотков и откинулся на спинку кожаного кресла, прикрыв глаза. Я, присев рядом на свободный стул, внимательно смотрела на него, размышляя над тем, что ему все-таки необходима помощь врача, ведь проблемы с сердцем не шутки.
— Может, вызвать скорую? — в который раз поинтересовалась я.
— Не надо, — мужчина покачал головой. — Просто все так неожиданно.
Сев прямо, он окинул меня взглядом, наполненным недоверием и беспокойством. Отодвинув один из ящиков стола, Дмитрий Михайлович достал какую-то папку. Едва он ее открыл, я увидела какие-то бумаги и фотографию… свою.
Его взгляд метался от фото ко мне и обратно. Стало понятно, что мужчина сравнивает меня с изображением на снимке, сомневаясь в том, кто перед ним находится.
— Эта фотография сделана в доме моего отца. В его кабинете, — прокомментировал я. — Чуть левее находятся, вернее, стоят напольные часы, которые в кадр не вошли.
— Анастасия Александровна… Этого не может быть, — потрясенно пробормотал мужчина. — Как же так? Неужели так бывает?
— Почему у вас такая странная реакция? — поинтересовалась я. — Вы, будто, призрак увидели…
— Так и есть, — мужчина криво улыбнулся. — Вас похоронили более двух лет назад.
— Что? — от удивления я вскочила. — Как это так?
Дмитрий Михайлович пожал плечами:
— Вот так. И если честно объяснения всему происходящему дать не могу. Я был уверен, что вы, Анастасия Александровна, трагически погибли.
— Называйте меня, пожалуйста, Настей, — попросила я.
— Хорошо, — согласился он, а затем, подняв на меня взгляд, спросил. — Расскажете, что с вами произошло?
— Конечно. Только ответьте сначала на один вопрос. Моя дочь жива?
Мужчина кивнул, и в это мгновение я почувствовала себя как человек, которому только что отменили смертный приговор и подарили шанс на новую жизнь. Я запрещала себе думать о том, что с Анечкой могла случиться беда, гнала дурные мысли прочь, постоянно повторяла себе, что скоро моя девочка будет со мной, но…, страх все это время жил внутри меня, страх того, что в тот холодный вечер моя малышка погибла, и сейчас…
Уткнувшись в ладони, не сдерживая своих слез, я с облегчением расплакалась.
— Татьяна, отмени на сегодня все записи! Я сказал отмени!
— Леночка, принеси нам коньяк, закуски, и никого в кабинет не пускать.
— Девочки, что вы на меня так смотрите? Я непонятно сказал?
Затем раздался хлопок двери, и к моему плечу прикоснулись:
— Настя, расскажи, что с тобой случилось? Где ты пропадала столько времени…
Глава 8
— Выпей, — Дмитрий Михайлович протянул мне бокал, наполненный на одну треть прозрачной жидкостью темно — янтарного цвета. — Это коньяк. Он поможет тебе успокоиться, — а потом, опустошив свой стакан, добавил. — Ну и мне заодно. Не каждый день ко мне приходит человек, которого я многие годы считал погибшим. Удивила так удивила. Выпей девочка, выпей. Тебе это сейчас необходимо не меньше, чем мне.
Я послушно сделала один маленький глоток, хотя крепкие спиртные напитки никогда не любила, предпочитая им светлые вина или шампанское. Янтарного цвета коньяк с легким привкусом горького шоколада мгновенно обжёг горло, заставив поморщившиться. С непривычки я тут же скривилась. Мужчина пододвинул мне блюдце с аккуратно нарезанными дольками лимона:
— Возьми.
Лимон действительно немного смягчил горечь, и во рту появилось легкое приятное послевкусие. Почти сразу я почувствовала, как кровь прилила к лицу, и на какое-то мгновение мне действительно стало легче. А потом, как-то неожиданно закружилась голова, предметы интерьера приобрели размытое очертание, перед глазами замелькали радужные блики, а затем к горлу подкатила невыносимая тошнота.
— Где у вас туалет? — подскочила я, опасаясь, что сейчас попаду в крайне неприятное положение.
— Прямо по коридору. Последняя дверь слева.
Я, бросилась бежать в указанную сторону… Меня опять тошнило, буквально выворачивало наизнанку. Все внутри собралось в тугой единый узел, который не давал сделать ни одного нормального полноценного вдоха. Казалось, этой пытке не будет конца…, и лишь когда весь мой скромный завтрак остался в туалете, я почувствовала, что мне стало легче.
Умывшись холодной водой, привела себя в порядок и направилась в кабинет Дмитрия Михайловича, отмечая, что очередь в коридоре исчезла, а на двери появилась большая табличка, гласящая о том, что сегодня приема не будет.
Девушки-помощницы в приемной встретили меня сочувствующими взглядами, и одна уточнила:
— Может, сделать вам чаю?
— Я буду очень признательна, — кивнула в ответ и открыла дверь в личный кабинет нотариуса.
При моем появлении мужчина поднялся с кресла и, вглядываясь в мое бледное лицо, тревожно спросил:
— Что с тобой? Плохо?
— Думаю, давление подскочило. Дорога была сложной и очень нервной, — я опустилась в кресло. — Но мне уже лучше, все прошло.
— Точно? Может, вызвать скорую?