Ослик и пятый океан
Шрифт:
Коля молчал.
"Ну, чего ты приуныл и не отвечаешь? Куда тебе?"
"У меня письмо в главный партизанский штаб. Там меня направят..."
"А мама твоя где?"
"Мамы нету".
Беспалов задрал голову кверху, и у него почему-то непривычно защекотало в горле.
"Ты посмотри, Коля, небо-то какое отличное".
"Большое,
"Вот что, в главный штаб ты успеешь сходить, а сейчас марш ко мне домой!" - Беспалов говорил громким голосом, чтобы увереннее себя чувствовать. Он боялся, что Коля вдруг откажется с ним идти и пропадёт для него навсегда.
Через пять дней Беспалов получил новое боевое задание и улетел. Коля остался ждать его в Москве. Он не спрашивал, сколько ему жить у Беспалова. А Беспалов уже договорился в главном партизанском штабе, что Коля останется у него.
"Ты мне, браток, пиши, - на прощание попросил Беспалов.
– Ладно?"
"Ладно".
Беспалов не знал, что ему ещё сказать, похлопал лётным шлемом по руке и решил успокоить Колю:
"Ничего, брат, скоро закруглим войну, подрастём и будем вместе бороздить пятый океан".
"А что за пятый океан?"
"Ну как же! На земле есть четыре океана, а пятый океан - это небо. Самый великий океан".
– Беспалов поерошил Колины волосы и неловко поцеловал в ухо.
"Подождите!
– Коля порылся в кармане и вытащил фигурку ослика.
– Это я сам выпилил из дерева в партизанском лагере и на костре обжёг. Хотел отцу подарить ко дню рождения. Возьмите его в полёт".
* * *
В это время снова заговорило радио, и лётчик замолчал.
– Самолёт Иркутск - Москва прибудет через полчаса.
– Прибудет, прибудет!
– закричал я.
– Ну вот видите, как всё хорошо кончилось, - сказал лётчик.
– Я знал, Коля не подведёт!
Но я уже бежал, можно сказать, летел. У дверей диспетчерской я на секунду остановился, потом тихонько нажал на дверь. Воздушная карта по-прежнему
Я нашёл иркутский самолёт. Теперь он не стоял, он двигался к Москве.
Я стал такой счастливый, что даже не знал, что мне делать от счастья.
Я бросился обратно в зал. Там сидела мама.
– Мама, а где же лётчик?
– спросил я.
– Он ушёл.
– Как же ушёл!
Вот никогда не бывает человеку до конца хорошо. Ведь мы ещё не узнали, что случилось с Беспаловым.
Мама увидела, что я очень расстроился, а так как у неё самой было хорошее настроение, то она сказала:
– Вот что, на тебе двадцать копеек, иди купи себе газированной воды и мороженого.
Я пошёл в буфет.
Там за одним столиком сидели два лётчика. Один из них был наш знакомый.
Я несколько раз прошёл мимо, чтобы он меня заметил, и даже один раз задел его стул. Но он меня не замечал.
Он сидел, откинувшись на спинку стула, внимательно слушал своего товарища и всё время вертел в руке какую-то длинную цепочку. Я присмотрелся... и вдруг увидел, что к этой серебряной цепочке был прикован за ухо маленький чёрный ослик.
– Чёрный ослик, - прошептал я.
– Тот самый, которого подарил Коля Беспалову. Так это же и есть Беспалов!
Я бросился вниз по лестнице с такой скоростью, что все встречные прижались к стенке. Я забыл про газированную воду и про мороженое.
– Мама!
– закричал я страшным голосом.
– Ты знаешь, кто этот лётчик? Это...
– Я сделал длинную паузу.
– Это Беспалов!
Но тут объявили, что иркутский самолёт идёт на посадку. И мама сразу забыла про Беспалова и даже, может быть, про меня.
Она побежала к выходу на лётное поле, а я - следом за ней.
Перед нами лежало поле аэродрома, покрытое серыми бетонными плитами. А над ним синее-синее небо. "Так вот какой он, пятый океан!" - подумал я и тут же увидел огромный серебристый "Ту-104".
Это был наш, иркутский самолёт.