Ослиная Шура

Холин Александр Васильевич

– Образцовым? – удивилась Шура. – В какой же статистической или рейтинговой палате это отмечено? И чем же не устраивает вас наше образцовое жильё, позвольте узнать?

– Очень даже устраивает, – замахал руками Кирилл. – Вот только председатель наш выбран, мягко говоря, опрометчиво.

– Ольга Михайловна? – Шура удивлённо пожала плечами. – Я знаю Богданову давно. Она неплохой художник. По её рекомендации меня взяли в секцию копирования известных картин, за счёт чего я, в общем-то, и живу. Она помогает одиноким, жителям нашего дома, в частности выбивает для них материальную помощь в соцобеспечении. Где и как Ольга Михайловна вам дорогу перебежала?

– Сразу

прослеживается непосещение кооперативных собраний! – парировал Кирилл. – Если бы вы потрудились посетить хотя бы какое-нибудь последнее собрание, то у вас сразу пропало бы беззаветное доверие к Богдановой. Да и художница она – так себе, право слово.

– Знаете, любезный, – оборвала его Шура. – Вы, вроде бы, мужчина. А чем постоянно занимаетесь? Я вас вижу только как выгуливающего свою собаку и сообщающего тайные мысли на ушко подвернувшимся слушателям. Богданова, конечно, не известная всем Серебрякова, но я видела её работы и не вам ей кости мыть. Вы, любезный, сами-то можете похвастаться хоть чем-нибудь? Своей работой? Или «перемывание костей» – ваша истинная работа? Всё же, не мешало бы вам хоть немного уважать председателя кооператива. Тем более, что Ольга Михайловна вдвое старше вас.

Шура резко повернулась и направилась к выходу из двора. Но упрямый Кирилл догнал её и извиняющимся тоном промямлил:

– Вы неправильно поняли меня! Ведь нельзя же так – голову с плеч! Лучше приходите сегодня к Алексею Гилярову в шестьдесят первую квартиру. Мы там, в семь вечера собираемся. У Алёши даже жены дома не будет.

После такого своднического заявления Кирилл действительно чуть не схлопотал по своей пухлой улыбающейся роже, обрамлённой лохмами чёрных с химической завивкой волос. Но его вовремя окликнула какая-то «кооперативная» бабушка, и он, кивнув Шуре, помчался делиться с позвавшей его старушкой свеженькими сплетнями о нашкодившей председательнице кооператива.

– Надо же! – досадливо сплюнула Шура. – Настоящий Союз художников с доставкой гадостей прямо на дом! И каждой натурщице – по рюмочке тройного рома за авантажную работу.

Девушка тут же попыталась выкинуть из головы всякую пошлость, видимо, Щипарёв больше ни на что не способен кроме этого. Но Кирюшины слова почему-то не давали покоя Шурочке весь день. Более того, к семи вечера она решила всё же сходить в шестьдесят первую квартиру соседнего дома с тем, чтобы узнать, какие всё-таки революционные маёвки разрастаются в их жилищном хищном кооперативе, как поганки после дождя. Тронуть её никто не посмеет, а вот узнать про сборище не помешает. Да и посмотреть на собравшихся стоит, хоть немного познакомиться с проживающими в непростом кооперативе художников «МСХ-2».

На звонок дверь почти сразу же открылась. Шуру впустил в квартиру сам хозяин. Его девушка никак не могла припомнить, хотя жили в одном кооперативе и в соседних домах. Уж такое наше время, что, порой, люди не ведают, кто живёт с ними на одной лестничной площадке, а тут в соседнем доме! Конечно, Шурочке некогда было разглядывать соседей. Гиляров приветливо улыбнулся и пригласил пройти в комнату.

Шура чуть задержалась в прихожей и неудивительно. Хозяин превратил свою двухкомнатную квартиру в однокомнатную, убрав лишнюю, как ему казалось, перегородку. Но квартира сразу стала нестандартной, необычной и просторной. Возможно художнику, если Алексей был настоящим художником, это было как раз необходимо. Хотя полёт мысли нельзя запереть ни в какие рамки, а тем более квартирные, но, может, художнику

расширение замкнутого пространства потребовалось для работы.

В углу зала у глухой стенки примостился стандартный раскладной диван, а второй, но уже не раскладной, зато карельской берёзы, занимал место у другой стены. Меж ними стояли разные помпезного вида кресла и стулья, расставленные, видимо, для гостей. Гостей было не так много. Все они иногда подходили к круглому столу в центре комнаты, на котором красовались разномастные бутерброды и блестели стеклянными боками бутылки с «Вазисубани» и «Киндзмараули».

С противоположного конца комнаты к пришедшей гостье устремился улыбающийся толстенький Кирилл:

– Наконец-то! Как здорово, что вы пришли! Алёша, – обратился он к рядом стоящему Гилярову, – я о ней говорил. Это Александра Ослиная из соседнего дома. Нашего полку прибыло!

– Вы всерьёз полагаете, что я способна воевать в вашем полку? – усмехнулась Шура. – И может ли хоть какая война доставить радость, ведь в любом сражении неизбежны потери?

– Ах, будет вам! – отмахнулся Кирилл. – Алексей всё объяснит. Он это делает гораздо лучше, чем я.

С этими словами Кирилл ретировался в другой угол вместительной комнаты, где несколько присутствующих дам отнеслись к нему более благосклонно. Это было заметно хотя бы потому, как улыбались дамочки, готовя уши под Кирюшину словесную лапшу.

– Не принимайте близко к сердцу его болтовню, – Алексей махнул в сторону Кирилла рукой. – Иногда он такого может нагородить, что сам потом не разберётся, что правда, а что наплёл, но вовсе не со злости.

– Значит, он всё сочинил про Ольгу Михайловну и заманил меня сюда, как муху, прилетевшую на мёд? – обиделась Шура.

– В общем-то, вы пришли не зря, потому что власть в кооперативе надо брать в свои руки, – попытался успокоить гостью хозяин. – Я в двух словах объясню сейчас положение вещей и, думаю, вы со мной согласитесь. Дело в том, что когда СССР уже готовился почить в бозе, государство с лёгкой руки Горбачёва, а за ним и Ельцина, разрешило открывать кооперативную торговлю, что позволило в свободном пространстве под вашим домом открыть множество маленьких магазинчиков.

– Ну и что? – пожала плечами Шура. – Там один из залов принадлежит даже Зурабу Церетели. Неужели плохо, когда художник может спокойно продавать свои работы? Вспомните «Бульдозерную выставку», когда работы русских художников смели железными бульдозерами! Вы хотите вернуть Совдепию, когда за любое нечаянно сказанное слово человеку грозили пожизненные лагеря, когда без суда и следствия сажали писателей и высылали поэтов? Или же мечтаете семенить на поводке у мировой масонской закулисы, где испокон веков разрабатывают планы, как задушить творческую Россию? Вспомните, что многоуважаемые масоны сделали с русским императором Павлом Первым?

– Вовсе нет, я отнюдь не за сотрудничество с заграницей. Я тоже художник и ценю свободу творчества, – пытался оправдаться Гиляров. – Здесь дело в другом. Хозяева торговых точек должны вносить арендную плату за пользование принадлежащей нам территорией. Так?

– Допустим…

– Не допустим, а именно так! – рубанул Алексей рукою воздух. – А денег на нужды кооперативного хозяйства не поступает! Спрашивается, где они?

– Вы хотите сказать, – нахмурилась Шура. – Вы хотите сказать, что Ольга Михайловна присваивает себе чужие деньги? Вы в своём уме? Я не раз бывала у неё дома и могу засвидетельствовать, что наша председательница живёт более, чем скромно.