Осмотреться в отсеках
Шрифт:
На мостике лодки сразу заметили фигуру лейтенанта, одиноко стоящую на пирсе. Слышу голос по мегафону:
– Лейтенант, к нам назначен?
Уверенно киваю головой, одновременно отдавая честь.
– Принимай концы, лейтенант!
С носа и кормы лодки полетели на пирс «бросательные». Стараясь выполнить свое первое задание как можно лучше, бросился вытаскивать швартовые концы. От волнения никак не могу понять, куда какие набрасывать. Еще больше волнуюсь. Слышу веселые голоса:
– Куда набрасываешь конец? Танковое училище закончил, наверное?!
Носовая
Фото: navy.su
Но в итоге все концы приняты и надежно закреплены. С носовой надстройки моряки швартовой команды ловко спустили трап. На пирс первым ступил командир лодки, которому я, как положено, отрапортовал о назначении на должность минера. А через некоторое время на пирс высыпала и вся команда лодки. Меня обступили незнакомые моряки в комбинезонах, пропахнувших тем особым запахом, который есть только на дизельных подводных лодках.
Посыпались вопросы: как зовут, фамилия, из какого училища? Отвечал невпопад, не зная, к кому и как обращаться. Помню доброжелательный смех, легкое подначивание, пожимание рук, похлопывание по плечу. И как-то сразу отлегло от сердца, я понял, что попал в родную подводную семью. Так тепло могут принимать молодых лейтенантов только подводники.
Почему я так подробно описываю свое первое знакомство с подводной лодкой, на которой предстояло служить? Да потому, что это, пожалуй, самые волнительные минуты в жизни каждого выпускника училища. Для меня это точно были самые незабываемые моменты из всей моей подводной биографии.
На следующий день состоялось мое первое знакомство с личным составом минно-торпедной боевой части. Капитан-лейтенант Федор Ермолюк, которого я должен сменить, оказывается, уже был назначен приказом Командующего флотом на должность старпома опытовой подводной лодки СС-149. Поэтому процесс приема-передачи дел проходил предельно кратко. Управились за один час. Опытный минер Федор Ермолюк знал, как нужно передавать дела по должности.
– Вот старшина команды торпедистов мичман Петр Сигачев – он все знает по нашей специальности, всему тебя научит, все подскажет, верь ему. Всему остальному тебя научит старпом.
Старшина команды Сигачев молча стоял рядом, тактично не вмешиваясь в разговор офицеров. Этот небольшого роста, коренастый мичман, обладавший несколько своеобразным чувством юмора, уже в то время опытный подводник, действительно оказал мне неоценимую помощь в освоении специальности и становлении в должности. Тогда я еще не знал, что с этим мичманом мне предстоит служить вместе многие годы не только в должности минера, но и будучи старпомом и командиром лодки. И все эти годы Петр Сигачев был отличным старшиной команды торпедистов, моим хорошим старшим товарищем.
Старпом лодки, старший лейтенант Анатолий Бабенко также был краток:
– Лейтенант, не вздумай чудить.
Видимо, он был наслышан
Минеры, представителем которых являлся и я, во все времена несколько отличались от офицеров других подводных специальностей. Неизвестно, что накладывало особый отпечаток на это отличие, но факт остается фактом. И минеры, особенно из ВВМУППа, традиционно доставляли командованию подводных лодок кучу забот и проблем, особенно в плане воинской дисциплины.
Торпедисты С-384. Слева старшина команды мичман Петр Сигачев
Фото из архива автора
– Лодка на боевом дежурстве, у нас на борту десять торпед, две из них – со специальным боевым зарядом. Так что все шутки в сторону, две недели тебе, лейтенант, на сдачу зачетов к самостоятельному дежурству по лодке.
После вынесения этого вердикта старпом тут же потерял ко мне интерес и занялся исполнением своих многочисленных обязанностей.
Чудить я не собирался и поэтому, выслушав наставления старпома, счел нужным просто промолчать. Еще в училище я усвоил от опытных преподавателей – подводников простую истину: «Когда не знаешь, что сказать,–лучше молчи, сойдешь за умного».
Я знал, что подводные минеры являются представителями, пожалуй, одной из самых уважаемых профессий, особенно на торпедных подводных лодках. Знал я также, что уважение это проявляется, прежде всего, не к самой личности лодочного минера, зачастую абсолютно не заслуживающей этого, а к грозному торпедному и минному оружию, носителем которого является подводная лодка и которое как раз и находится в заведовании командиров минно-торпедных боевых частей.
Сами же лодочные минеры иногда выкидывали такие «фортели», на всех флотах, что командование подводных лодок порой с опаской принимало в экипаж новоиспеченных представителей этой, все-таки как ни крути, самой боевой профессии. Но именно из минеров получались, в итоге, наиболее подготовленные командиры подводных лодок в процессе жесткого профессионального отбора. Связано это, прежде всего, с тем, что командиры минно-торпедных боевых частей, во-первых, с момента прибытия на лодку несут ходовую вахту в должности вахтенного офицера, а во-вторых – принимают самое активное и непосредственное участие в процессе боевого применения торпедного и минного оружия.
Не оставил мою скромную персону без внимания и замполит лодки капитан 3 ранга Олег Глухарев. Выяснив, что я являюсь членом КПСС, он тут же предложил занять должность секретаря партийной ячейки лодки, от которой отказываться было бесполезно и бессмысленно. На молодого лейтенанта, которым я являлся на тот момент в единственном числе, вешалось все, что могли нести его могучие, еще не подорванные тяжелым подводным трудом плечи. Как говорится, «годковщину» на флоте никто не отменял, и я это прекрасно понимал.