Основание скалы
Шрифт:
Ужас уступил место бешенству. Они пытали его до смерти, а потом взорвали, и просто выбросили на помойку! Гады!!! ГАДЫ!!!
– Убью!!! – взревел человек, пытаясь порвать несокрушимые путы.
– Не думаю, что у тебя выйдет, человек. Хуан замер. О боже!!! Это Дарк! Это не Скай, это Дарк!!!
– Дарк!!! – крик Хуана был рождён отчаянием.
– Дарк!!! Я ещё нужен!!! Не надо меня выбрасывать, Дарк!!!
– Кто такой Дарк?
И внезапно тело Хуана пронзила такая боль, что в темноте, казалось, вспыхнули костры крови. Он закричал с мукой, пытаясь пошевелится, убрать страшную боль с того
– Ты меня понял.
От ненависти мозг Хуана закипел, и он зарычал словно зверь в западне, увидевший охотника.
– Я убью тебя!!! Убью!!! УБЬЮ!!! Боль вернулась.
…"Я жив? Я жив?! Как могу я быть живым?!» – сознание медленно возвращалось к Хуану. Лучше бы оно этого не делало… Боль в изуродованном теле заставила пилота закричать, и захлебнутся солёной кровью.
– Ты мало мне сказал, человек. Жаль. Я надеялся, что ты сможешь дать мне нужные знания.
– Кто… ты… такой?… – хриплый голос Хуана был едва слышен.
– Меня зовут Ветер, человек. Я приёмный сын Тьясы, которого ты убил. Но ты не снял с него кожу, человек. Ты его сжёг. Я решил дать тебе ту же смерть. Хотя ты не достоин её. Но я добр, и великодушен. Как Господин.
Хуан почувствовал, что тот кусок мяса, который ещё утром был его телом, мощные руки взметнули в воздух, и швырнули далеко вперёд. Он упал на камни, и покатился по ним, теряя сознание от боли, ощущая неумолимый напор смерти.
Но ему не дали уйти так просто. Рука дракона остановила падение человека, и Хуан понял, что сейчас его заживо сожгут. Последней мыслью в умирающем мозгу было: «Увидеть! Увидеть свою смерть!»
– Дай… мне… тебя… увидеть!!! Рука на мгновение замерла.
– Ты хочешь меня увидеть, человек? Хорошо. Смотри.
Последний всплеск боли, когда с лица вместе с кожей содрали паутину… И Хуан увидел. Он увидел свою смерть.
На изуродованного человека гордо смотрел молодой дракон, которому было не больше восьми-девяти лет. Изумительное сложение и цвет могли бы сказать Хуану многое, но он просто не заметил их. Нет, умирающий человек смотрел в глаза дракону, и видел там только себя самого. Дракон не испытывал ни жалости, ни сомнений. Он просто НЕНАВИДЕЛ Хуана. И убивал того, кого ненавидел – ибо получал от ЭТОГО радость.
Сегодня, в разговоре с Дарком, человек познал неуверенность.
Сегодня, предвидя жуткие пытки, человек познал Страх.
Сегодня, почувствовав дыхание смерти, человек познал Ужас.
Но только сейчас, взглянув в глаза Дракона, человек познал себя самого.
Он ничего не сказал. Но в тот миг, когда тело его летело в огромный погребальный костёр, Хуан подумал:
«О Скай, твой сын превзошёл тебя во всём. Как и должно быть.»
Дым от тела Хуана Лавьяды поднялся к сумрачному небу, где его подхватил Вечный Ветер, и унёс на юг, подарив пилоту шанс узнать, куда летят тучи. Его никогда не интересовали такие глупые вопросы.
– Ты узнал, что хотел, Крылатый? – Ньяма стоял рядом с богом, и смотрел в костёр, где догорали останки Господина.
– Нет. Он не знал, где можно взять знания.
– Может
Ветер поднял грозную голову, и наполнил свою могучую грудь холодным воздухом свободы.
– Не надо называть их Господами, Ньяма. Это просто люди.
– Ты прав, Крылатый. Ты прав.
Сзади из пещеры медленно подходили зорги, окружая костёр, и следя, как ветер относит искры на юг. Дарьяка посмотрел на Крылатого, и отвёл взгляд.
– Ветер… Этому ли учил нас Тьяса? – спросил он с тоской, вспоминая вопли Господина, и хруст, когда дракон один за другим ломал его пальцы.
– Нет. Тьяса учил меня, что жизнь устроена как скала. Вершина Скалы – это я. Я могу избирать себе любую жертву. Вы – это Основание Скалы. Вы не можете.
Молодой дракон помолчал, следя за языками пламени, столь напоминавшими своим цветом кровь. И добавил.
– Но я не хочу, чтобы так было. Я разрушу эту кровавую скалу.
Наступила тишина, и лишь завывал Вечный Ветер, с каждым днём всё усиливаясь, с каждой минутой все более охлаждаясь. Ветер нёс Зиму, и зорги невольно сгрудились тесной кучкой вокруг своего бога, и своего вождя, которые стояли плечом к крылу. Так стояли они, смотря в костёр, а над ними летели тучи, направляясь туда, откуда нет дороги домой. Совсем. И тогда Дарьяка тихо сказал:
– Для того, чтобы разрушить скалу – не нужно отрезать её вершину. Достаточно разрушить основание.
Ветер подхватил слова хмурого зорга, и унёс их туда, где, возможно, сейчас был Тьяса. Но они никогда не узнали, что сказал старик, услышав их. И сказал ли.
ГЛАВА 4
Сеньор Педро Граччи, доктор ксенозоологии, готовился закусить вкуснейшим бифштексом из нежного мяса дмьорга. Толстый, краснощёкий ветеринар сидел на застеклённой веранде своей гасиенды, смотрел кабельное телевидение, и скучал. Ему опротивела эта планета. И эти люди. Тупые, жалкие скоты, способные лишь заколачивать деньги. Все они вместе не стоят одного волоса с его головы. С головы, в которой мозгов больше, чем у десяти этих скотов разом.
Доктор вздохнул, и о обратил свои помыслы на приятное. Большой кусок бифштекса канул в его бездонное чрево, вызвав на лице отвращение.
– Мария! Иди сюда! Старая кухарка вошла на веранду, и недовольно посмотрела на Педро.
– Ты опять не одел солфетку! Раздражение доктора усилилось.
– Во первых, не СОЛфетку, а салфетку. А во вторых, ты не дожарила бифштекс.
– Да проклянёт нечистый твой лживый язык! – возмутилась женщина. – Да как можешь ты такое говорить!
– Молчи, жаба! Возьми эту дрянь, и выбрось! И принеси мне текилы!
– Жаба?! Ты это мне сказал? Ну, всё. – фартук полетел в голову доктора. – сам будешь жарить себе бифштексы, и заедать их СОЛфетками! С меня хватит! – возмущённая женщина повернулась к двери.
– Стой!
– Аста лависта, дон Педро.
Веранда содрогнулась от хлопка двери. Дон Педро от возмущения побагровел, и разразился такой речью на родном языке, что даже у гипнообучающего компьютера, его гордости и главного сокровища, завял бы процессор. Наконец, выговорившись, доктор замолчал, тяжело дыша, и пылая праведным гневом. Ну хорошо, жаба. Ты вернешься домой…