Основания русской истории
Шрифт:
38 Thietmari chronicon, VII, 73 (Назарета А.В. Немецкие латиноязычные…, с. 141).
39 Thietmari…, VIII, 32 (Там же, с. 142).
56____________________
оправдать рождение у него первого сына только в 1020 г., что допустимо для 22-летнего князя, но совершенно невероятно для 42-летнего. Между тем, преклонный возраст Ярослава именно в этих пределах к моменту смерти подтверждается исследованием его скелета, равно как и сведениями о его врожденной хромоте («что приидосте с хромьцемь симь» [Ип., 129]) в результате подвывиха тазобедренного сустава40.
Статья 6526/1018 г., содержащая рассказ о поражении
Как мне представляется, все эти наблюдения позволяют решить вопрос и о принадлежности перу «краеведа» новеллы о
40 Рохлин Д.Г. Итоги анатомического и рентгенологического изучения скелета Ярослава Мудрого. // КС ИИМК, VII, М.-Л., 1940, с. 46-57; Гинзбург В.В. Об антропологическом изучении скелетов Ярослава Мудрого, Анны и Ингигерд. (Там же, с. 57-66.)
41 О том, что Болеслав I находился в Киеве после победы на Буге на протяжении десяти месяцев, пишет Галл Аноним (Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей польских. М., 1961, с. 36), хотя В.Д.Королюк, опираясь на показания Архангелогородского летописца (Королюк В.Д. Западные славяне…, с. 257) и мнения исследователей (там же, с. 255) почему-то считает, что в Киеве Болеслав I пробыл не более одного месяца.
42 Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1906, с. 440-441.
КРАЕВЕД-КИЕВЛЯНИН В ПВЛ____________________
57
битве Ярослава на Альте со Святополком, находящейся также в составе «Сказания о Борисе и Глебе», причем представленной менее исправным текстом43, чем в ПВЛ. Обычные для «краеведа» обороты («бе же пятокъ тогда», «есть же могила его в пустыне той и до сих дней»44) и характерный для него комментарий с ветхозаветными примерами, наличествующими и в тексте «Сказания…» (которое дважды отразилось в ПВЛ - сначала в композиции и структуре повествования о Ярополке, Владимире и Ярославе, и вторично в виде переработанной «Повести об убиении…», разорвавшей текст ст. 6523/1015 г.), в ПВЛ, оставляют открытым вопрос о первоисточнике данной статьи, которая могла быть написана в связи с построением Владимиром (Мономахом) посвященной Борису церкви на Альте в 1117 г. [Ип., 285], а затем была инкорпорирована обеими произведениями. Тот же вопрос встает и по поводу рассказа о перенесении мощей Бориса и Глеба в 1072 г., принадлежащего, скорее всего, перу «краеведа», более полный текст которого сохранился на этот раз не в ПВЛ [Ип., 171-172], а в Сказании чюдесъ святою страстьрпьцю христовоу Романа и Давида45.
Современный исследователь лишен возможности хотя бы приблизительно представить объем источников, освещавших деятельность Ярослава до работы «краеведа». Однако столкновение Ярослава с Мстиславом в битве при Листвене позволило «краеведу» предпослать рассказу о нем под 6530/1022 г. новеллу о единоборстве Мстислава с Редедей, впервые введя в ПВЛ известия о Тмуторокане и о построенной там церкви Богородицы («яже стоить и до сего дни вь Тмуторокане»), вокруг которой будущий печерский игумен Никон создал монастырь46, а затем и рассказать о приходе Мстислава к Киеву. Сочетание этих двух сюжетов, первый из которых был почерпнут им, скорее всего, из того же источника, что и рассказ об избиении варягов новгородцами «на дворе парамони», а второй - из рассказов о Тмуторокане одного из персонажей, отмеченных «тмутороканскими известиями» под 6572/1064-6574/1066 гг., или даже самого Никона, демонстрирует еще раз литературную виртуозность «краеведа», одинаково использовавшего тексты своих предшественников, рассказы
43 Успенский сборник…, с. 54-55.
44 «Есть же могыла его в пустыни и до сего дне» [Л., 145].
45 Успенский сборник…, с. 62-63.
46 Патерик Киевского Печерского монастыря, л. 36. СПб., 1911, с. 26.
58____________________
расселении «по Рси, и суть и до сего дни» пленных поляков, выведенных из Польши Ярославом.
Признание за «краеведом-киевлянином» авторства новеллы о Мстиславе и, соответственно, содержащегося в ст. 6542/1034 г. краткого портрета-характеристики Мстислава («бе же Мьстиславъ дебелъ теломъ, чермен лицемь, великома очима, храбръ на рати и милостивъ, и любяше дружину по велику, а имения не щадяще, ни питья ни ядения не браняше» [Ип., 138]), положенного в Чернигове «вь церкви святого Спаса, юже создалъ самъ, бе бо вьздано ея при немь вьзвыше яко и на коне стоячи рукою досячи» [Ип., 138], приводит к заключению о принадлежащих ему же других трех таких же кратких портретов умерших князей в ст. 6574/1066 и 6586/1078 гг.
– Ростислава Владимировича, отравленного в Тмуторокане («бе же Ростиславъ мужь добръ на рать, вьзрастом же лепъ и красенъ лицемь, милостивъ оубогимъ» [Ип., 155]), Глеба Святославича («бе же Глебъ милостивъ на оубогыя и страньнолюбивъ, тщанье имея къ церквамъ, теплъ на вероу и кротокъ, взоромъ красенъ» [Ип., 190-191]) и Изяслава Ярославича («бе же Изяславъ мужь взоромъ красенъ, теломъ великъ, незлобивъ нравомь, кривды ненавидя, любя правду, клюкъ же а немь не бе, ни льсти, но прость оумомъ, не воздая зло за зло» и пр. [Ип., 193]), причем портрет последнего сопровождается настоящим панегириком. Схожей краткой характеристикой, однако без описания физического облика, был награжден и Ярополк Изя-славич («блаженный князь Ярополкъ кротокъ, смиренъ, братолю-бивъ и нищелюбець, десятину дая от всихъ скоть своихь святей Богородици и от жита на вся лета» [Ип., 198]). И хотя последующие описания смерти князей, в том числе и Всеволода Ярославича, в имеющихся списках ПВЛ лишены подобных характеристик, их наличие в Истории Российской В.Н.Татищева позволяет предполагать здесь не смену стиля или автора, а всего только опущение их позднейшими редакторами и переписчиками.
Особенный интерес вызывает то обстоятельство, что тождественный по стилистике портрет св. Глеба оказывается приложен к «Сказанию о Борисе и Глебе» в Успенском сборнике XII-XIII вв.: «сь оубо благоверьныи Борисъ, благого корене сын, послушливъ отцю бе, покаряя ся при всемь отцю; телъмь бяше красьнъ, высокъ, лицьмь кроуглъмь, плечи велице, тънъкъ въ чресла, очима добраама, веселъ лицьмь… рода мала и оусъ младъ бо бе еще; светя ся цесарьскы, крепъкъ телъмь, вьсячьсы оукрашенъ, акы цветь цветыи въ оуности своей; в ратьхъ хъръбръ, въ съветехъ моудръ, и разоумьнъ при вьсемь, и благодать божия цветяше на
КРАЕВЕД-КИЕВЛЯНИН В ПВЛ____________________
59
немь»47, еще раз напоминая о возможности создания «Сказания о Борисе и Глебе» автором, работавшим над ПВЛ.
Завершение цикла новелл о Борисе и Глебе потребовало от «краеведа» использования «остаточных сюжетов»48 как, например, битвы с печенегами «на месте, идеже есть ныне святая Софья, митрополья Роуская; бе бо тогда поле вне града», что, с одной стороны, позволило упомянуть любимую ему Сетомлю (под 6542/1034 г.) [Ип., 138-139], а с другой - написать панегирик Ярославу, построенный на многообразных сравнениях его деятельности с деятельностью Владимира, не упустив при этом раскрыть символическое значение его градостроительной и храмоздательной деятельности: «сии же премудрый князь Ярославъ того деля створи Благовещение на вратех, дать всегда радость градоу тому святым благовещениемь Господнимь и молитвою святыя Богородица» [Ип., 139].
Можно полагать, что «краеведу-киевлянину» принадлежит и восторженный гимн «оучению книжному» и книгам: «се бо суть рекы, напаяющи вселенную всю, се суть исходяща мудрости; книгамъ бо есть неищетная глубина» и пр. Устроение монастырей святого Георгия и святой Ирины в Киеве, за которым находится «могила Дирова», как это было упомянуто еще в ст. 6390/882 г. о захвате Киева Олегом, украшение Софии Киевской, умножение церковных школ, «понеже тому есть поручено Богомъ», - всё это можно посчитать заключительным аккордом к повествованию о Ярославе, если бы не наличие кратких хроникальных записей о событиях последующих десятилетий, которые частично вошли в новеллы, а частично заполнили разрывы «пустых лет», причем их становится всё меньше по мере приближения к событиям, которые он описывал уже как современник.