Основатели и Империя
Шрифт:
Его уже нельзя остановить. Он взял Фонд за горло. А расправившись с ним, он за два года станет Императором.
– Итак, – Бродриг засмеялся, – иридий из железа? Хотите, выдам государственную тайну? Вы знаете, что генерал вступил в сношение с Фондом?
Деверс похолодел.
– Вы удивлены? Что здесь удивительного? Все вполне логично. Ему предложили сто тонн иридия в год в обмен на мир. Сто тонн железа, превращенного в иридий вопреки принципам религии. Неплохая плата за жизнь и власть, но наш неподкупный генерал, разумеется, отказался. Ведь он может получить и иридий,
Он швырнул их в воздух, и Деверс бросился собирать разлетевшиеся бумажки.
У порога Бродриг остановился и обернулся.
– Учтите, торговец, у моих работников нет ни ушей, ни языков, ни мозгов, ни образования. Они не умеют ни слушать, ни говорить, ни писать, ни читать, ни пользоваться психозондом. Зато они умеют пытать и казнить. Я купил вас за сто тысяч кредитов. Если вы об этом забудете и, скажем, попытаетесь пересказать нашу беседу Райозу, вас казнят. По моему методу.
В нежных чертах его лица вдруг проступила алчная жестокость, заученная улыбка превратилась в плотоядный оскал. На долю секунды перед Деверсом предстал галактический демон, которому человек, купивший Деверса, продал душу.
Молча, чувствуя спиной дула бластеров, торговец вернулся в свою камеру. На вопрос Дьюсема Барра он ответил со смутным удовлетворением:
– Нет, и самое интересное: он дал взятку мне.
Два месяца войны не прошли для Бела Райоза бесследно: он стал жестче и раздражительнее. Благоговеющему сержанту Люку он сказал с нетерпением:
– Подождите за дверью, солдат, а потом отведете этих людей обратно. Никто не должен входить, пока я не позову. Никто, вы поняли?
Сержант, отсалютовав, вышел на подгибающихся ногах, а Райоз с отвращением сгреб со стола накопившиеся в его отсутствие бумаги, сунул их в верхний ящик и резким движением задвинул его.
– Садитесь, – отрывисто сказал он. – У меня мало времени. Я вообще не собирался приезжать, но мне нужно с вами поговорить.
Он повернулся к Дьюсему Барру, тот поглаживал длинными пальцами хрустальный куб, из центра которого смотрело суровое морщинистое лицо Его Императорского Величества Клеона II.
– Во-первых, патриций, – сказал генерал, – ваш Селдон проигрывает. Следует отдать ему должное, он здорово воюет. Люди Фонда носятся, как заблудившиеся пчелы, и дерутся, как сумасшедшие. Каждая планета отчаянно защищается, а сдавшись, вскоре восстает, так что удержать ее не менее трудно, чем захватить. Но мы их захватываем и удерживаем. Ваш Селдон проигрывает.
– Он еще не проиграл, – пробормотал Барр.
– Сам Фонд менее оптимистично настроен. Мне предлагают миллионы за то, чтобы я не подвергал Селдона решающему испытанию.
– Это мы слышали.
– Слухи летят впереди меня? Последнюю новость слышали?
– Какая из них последняя?
– Та, что лорд Бродриг, любимец Императора, изъявил желание воевать у меня в непосредственном подчинении.
Заговорил Деверс.
– Изъявил желание? Что происходит, босс? Вы прониклись к нему любовью? – он усмехнулся.
– Этого я сказать не могу, – спокойно
– А именно?
– А именно, попросил у Императора подкрепление.
Презрительная улыбка Деверса стала шире.
– Он сказал, что поговорил с Императором, так, босс? И вы со дня на день ждете этого самого подкрепления?
– Нет, не так! Подкрепление уже прибыло. Пять линейных кораблей, личное поздравление от императора и сообщение о том, что придут еще корабли. Что вам не нравится, торговец? – ехидно спросил генерал.
– Все в порядке, – губы Деверса вдруг перестали ему повиноваться.
Райоз вышел из-за стола и стал рядом с торговцем, держа руку на курке бластера.
– Я спрашиваю, что вам не нравится? Почему вы встревожились? В вас проснулся внезапный интерес к Фонду?
– Нет.
– Да! Вы хитрите! Вы подозрительно легко сдались и легко предаете свой мир. Здесь что-то не так.
– Я всегда с победителем, босс. Вы сразу сказали, что я благоразумный человек.
– Допустим, – хрипло сказал Райоз, – но кроме вас, ни один торговец не сдался. Они включали максимальную скорость и силовое поле, либо дрались до последнего. Именно торговцы являются инициаторами партизанской войны на оккупированных планетах и организаторами рейдов в глубину наших позиций. Что же, вы единственный благоразумный человек среди них? Вы не деретесь и не бежите, а добровольно становитесь предателем. Не странно ли это?
Деверс ответил спокойно.
– Я понимаю, к чему вы клоните, только у вас ничего против меня нет. Я сижу полгода тише воды, ниже травы.
– Да, и я платил вам хорошим отношением. Я не трогал ваш корабль и с вами обращался по-человечески. Вы утратили мое расположение. Вернуть его могут сведения об атомных игрушках, которые вы собирались продавать. Они работают на тех же принципах, что и новейшее оружие Фонда, верно?
– Я всего лишь торговец, – сказал Деверс, – я их продавал, а не изготовлял.
– Это мы увидим. Именно для этого я приехал. Для начала мы поищем на вашем корабле генератор индивидуального силового поля. Его носят все солдаты Фонда, на вас я его не видел. Если я его найду, я делаю вывод, что вы сказали мне не все, что могли. Идет?
Ответа не было. Райоз продолжал:
– Будут и другие доказательства. Я привез с собой психозонд. Однажды он не сработал, но контакт с противником – хорошая школа.
В голосе генерала звучала угроза, и Деверс почувствовал, что в грудь ему упирается оружие, которое до сих пор генерал держал в кобуре.
А генерал сказал:
– Снимите браслет и другие металлические украшения и отдайте мне. Видите ли, силовые поля иногда искажаются, а психозонд действует лишь в спокойном состоянии. Вот так. Давайте, давайте!
На столе загорелась лампочка и появилось письмо. Барр все играл с портретом Императора.
Райоз шагнул к столу, держа Деверса под прицелом, и обратился к Барру.
– Вас это тоже касается, патриций. Ваш браслет вынес вам приговор. Вы мне помогли, я не мстителен, но судьбу вашей семьи я намерен решить на основе показаний психозонда.