Основной инстинкт
Шрифт:
— Никаких показателей, отображавших бы изменение кровяного давления; отклонений в пульсе тоже нет. Либо она говорит правду, либо я никогда в жизни не встречал такого типа людей.
Толкотт выглядел успокоившимся. Он осклабился в довольной победной усмешке, направленной, главным образом, на Ника. Правда, некоторая её часть как всегда перепала и Уокеру с Гасом Мораном.
— Теперь, я думаю, всё встаёт на свои места, — сказал он.
Ник украдкой взглянул на изображение Кэтрин на мониторе.
— Она лжёт, — решительно заявил он.
Толкотт
— Карран, Бога ради!
Специалист по детектору лжи был ещё более непреклонен:
— Забудь об этом, Ник. Можно одурачить меня, можно перехитрить тебя. Но эту машину обвести вокруг пальца нельзя. Привлекательная девчонка не может свернуть набекрень… Ты понимаешь, о чём я говорю?
Ник, возражая, покачал головой:
— Машину можно одурачить.
— Коли ты мёртв, то это возможно…
— Поверь мне. Это можно проделать!
— А с чего это ты вдруг стал экспертом в этих делах?
— Я знаю людей, которые это делали.
— Ну, кого, например?
— Одного парнишку, с которым я как-то столкнулся, — сказал Ник, повернувшись к дверям смотровой комнаты.
— Ну что ж, — заметил эксперт, — я бы не отказался познакомиться с ним.
— Быть может, когда-нибудь… — задумчиво произнёс Ник.
Толкотт занимался работой по восстановлению имиджа департамента. Он стоял с Кэтрин Трамелл в коридоре здания полиции, принося извинения за её задержание с самым скорбным видом, на который он только был способен. Кэтрин, однако, всему этому не придавала большого значения. Она улыбалась отсутствующей улыбкой, словно сама являлась монархической особой, а Толкотт занимал очень жалкий пост в отдалённой колонии.
В тот момент, когда Уокер, Моран и Ник Карран подошли к ним, Толкотт говорил следующее:
— Конечно, если бы всё зависело только от меня… — он поспешно прервал свою тираду.
Уокер, почувствовав, что по процедуре извинения приемлемы, также внёс свою лепту:
— Спасибо за то, что пришли, мисс Трамелл. Я думаю, мы не слишком вас обеспокоили.
Кэтрин слабо улыбнулась ему.
— Мне это понравилось. Mогу ли я просить одного из ваших людей о поездке? — Произнося это, она так и пожирала глазами Ника.
— Безусловно.
— Благодарю.
Толкотт, Уокер и Гас Моран смотрели за тем, как они уходили.
— Вот. Ищет беды на свою голову, — прокомментировал Моран.
— Уокер, — коротко сказал Толкотт, — следите за тем, чтобы не случилась беда. Нигде. Понятно?
Уокер это понял.
Машина Ника, весьма посредственного вида «мустанг» серого и тёмно-бордового цветов с откидным верхом, была припаркована на автостоянке перед Дворцом юстиции. Карран завёл двигатель и быстро повёл машину вниз по Брайант-авеню.
Кэтрин Трамелл зевнула и, свернувшись калачиком как кошка, устроилась на мягком кожаном одноместном сиденье. Уголки её глаз слегка потупились
Ник бросил на неё косой взгляд:
— Тяжёлый денёк?
Она покачала головой:
— Сказать по правде, не очень.
— Забавный?
— В какой-то мере.
— Могу держать пари. Надуть машину не так-то просто, но я готов побиться об заклад, что вы смотрели на это, как на любую другую игру. А мы-то с вами знаем, как вы любите игры. Ведь так?
Какое-то время она смотрела на него, заинтересовавшись его глазами, затем отвела взгляд:
— Если бы я была виновата и захотела перехитрить машину, то это было бы не так сложно.
— Нет?
— Нет. Это было бы не столь сложно.
— Отчего же?
— Потому что я — лгунья. Законченная лгунья.
Прямо в тот же момент Ника охватило чувство, что Кэтрин говорила правду, абсолютную правду.
— Я профессиональная лгунья, — продолжала она. — И провела всю свою жизнь, совершенствуясь во лжи.
— Зачем?
— Зачем? Естественно, для того, чтобы писать.
Гигантский шестнадцатиколесный грузовик как из-под земли вырос рядом с ними; его водитель, как будто столь же равнодушный к суровой погоде, как и Ник, поднял в воздух огромную струю воды, которая волной хлынула на ветровое стекло «мустанга». На какое-то мгновение создалось впечатление, что они попали в мойку машин: ветровое стекло было полностью залито грязной водой. В течение нескольких секунд Ник вообще не мог видеть дороги, но ноги с акселератора не снимал. Это положение нисколько не обеспокоило Кэтрин Трамелл.
— Люблю дождь, — призналась она, будто они находились на балконе её дома в Стинсоне. — А ты?
— Не особенно, — ответил Ник.
— Ты ведь прошёл тест на детекторе лжи, после того как подстрелил тех двоих. Это так?
— Угу.
— Ты ведь обманул машину, не правда ли? Вот почему ты знаешь, что это возможно.
— Скажем просто, я этот тест прошёл. Опуская подробности.
— Видишь, — произнесла она с улыбкой, — мы оба невиновны, Ник.
Ник направлял свой автомобиль в «Пэсифик Хайтс», выбрав долгий окружной путь по Бродерику. Дождь всё ещё хлестал, когда он остановился перед её домом на Дивизадеро. В проезде стоял белый «лотус». Ник заехал на стоянку и выключил двигатель. Единственным звуком вокруг был стук дождевых капель по крыше автомобиля.
— Ты, кажется, знаешь обо мне ужасно много, — проговорил он.
— Ты всё знаешь обо мне, — не случайно, а скорее бесцеремонно заявила она, будто из неё так и били фонтаном детали её сексуальной жизни.
— Я не знаю ничего, что не входит в сферу деятельности полиции, — обороняясь сказал Ник.
— Вот так?
— Ага. Именно так.
— А входит ли в сферу интересов полиции знать, что я не люблю надевать никакого нижнего белья? Ты ведь знаешь это, Ник. А они — нет.