Основные категории классической индийской поэтики
Шрифт:
Появилось много свободного времени, и я теперь очень много общался с Тамарой.
Она так радовалась нашей небольшой победе и возможности наконец-то без боевой обстановки поговорить по душам.
Рассказывала, как старалась держаться сама и всеми силами управляла моим организмом, контролируя моё предшоковое состояние. Включала мне в голове музыку, которая ей нравилась. В основном это были вечные шедевры Шопена и Бетховена, и странно, что туда также входила музыка Эннио Морриконе, хотя она
Кормили в госпитале просто на убой. Я очень быстро восстанавливался.
А Тамара начала переживать за судьбу Романа.
Сначала меня к нему не допускали, он лежал за стеклом, в какой-то маске. Но Тамара вынудила меня встать и пройти в кабинет к доктору. Поговорить.
Я зашёл и начал:
— Скажите, пожалуйста, что с Романом, как его самочувствие?
— Множественные травмы, но его жизни ничего уже не угрожает, — был как всегда стандартный ответ.
Я сказал, что я его самый лучший друг и хотел бы отправить его в самую хорошую, пусть платную, клинику в стране для реабилитации, чего бы это ни стоило.
Он удивлённо посмотрел на меня и сказал:
— Ты сейчас как раз в этом самом месте и находишься.
Вечером, лёжа и глядя в потолок, я думал о будущем, что придётся всё-таки против своей воли расстаться с Тамарой.
Она меня успокаивала:
«Все мои знания и возможности практически полностью уже переведены в твой мозг, в твоё подсознание. Но держи свои новые таланты в тайне ото всех».
У Романа здоровье тоже потихоньку пошло на поправку. Меня начали к нему пускать.
Правда, после шока он ничего не помнил. Даже момент его нападения на андроида с ножом.
И слава богу.
Я свалил всё на андроида.
Зачем расстраивать человека.
Недостающую среднюю часть его лучезапястной кости нарастили титановым штырём. На руке у него сейчас была огромная блямба аппарата Илизарова. Сказали, максимум три месяца, и будет как новый.
Вечером мы тихонько общались с ним и тайно отхлёбывали коньяк из принесённой мне подполковником фляжки.
Я рассказал ему, что скоро стану обычным человеком. Из меня вырвут мою Тамару.
В тот день, когда мне назначили выписку на вечер, я слегка задремал после обеда, и мне приснилась Тамара.
Она кружила передо мной, как когда-то в телевизоре.
Я уже воспринимал её как что-то своё, неотъемлемое. Как они могут забрать у меня Тамару? Разве я смогу дальше жить без её голоса, её шуток?
Этим утром я тщетно вызывал Тамару в своей голове.
Всё. Как она и говорила, произошло слияние.
Всё, что было в биочипе, ушло в подсознание, а как теперь этим хозяйством пользоваться, я, увы, не знал.
Я смотрел на лампочку в туалете и думал: очень хочу,
Смотрел на телевизор и приказывал ему включиться, но ничего не получалось.
Без Тамары эта магия не работала.
Видимо, только в экстренные моменты теперь будут активироваться какие-то мои способности. Я надеялся хотя бы на это.
Но всё это ещё предстояло проверить. Мне показалось, что вся информация, которую мне подавали мгновенно и в нужный момент, просто исчезла навсегда.
Какая пустота!
Не прошло и часа без неё, а мне стало чрезвычайно скучно. Я привык к Тамаре!
Мне не надо было физического секса с ней, ведь это было даже теоретически невозможно, но я хотел слышать её, общаться! Видеть, как она кривляется мне в экране, и слышать, как она очень хочет стать настоящим человеком. Мне не хватало её разговоров о том, как она хочет чувствовать. Но её уже не было.
Все знания из биочипа вместе с её созданной кибердушой растворились в моём мозгу бесследно.
Глава 52
Вот опять она, та же подземная лаборатория номер пять.
А тут всё как и было раньше, до пожара.
Всё налажено, отремонтировано, нет даже намёка на следы моего погрома.
Ассистируют те же, но уже злые на меня как черти наши девчонки.
Пыхтят и стараются со мной не разговаривать.
Синяк с лица Катерины ещё не сошёл до конца, а Инга уже выглядела неплохо, но явно была напудрена.
Неплохо я их тогда приложил. Вот и злые.
Подполковник Красильников в окружении нескольких грозных вояк теперь тщательно следит за экспериментом.
— Давай, потерпи парень, нырнём в твои мозги, и ты свободен, — сказал он перед операцией. Его словам я верил.
— Потом, после всего, если пройдёт удачно, тебе сделают укол, и ты очухаешься уже на улице. Ты это понял? — сказал он мне.
Я положительно махнул головой. Про неудачный исход думать не хотелось.
Меня опять усадили в знакомое, уже отремонтированное, злополучное кресло.
По телу так же, как и в первый раз, пробежала отключающая мышцы судорога.
Голову сжал прибор.
Резкая боль за ухом, опять ветер под волосами.
Но всё кончилось намного быстрее, чем в первый раз.
Из далёкого далека медленно приближался голос:
— Ты меня слышишь?..
Надо мной навис Красильников и смотрел прямо в зрачки.
— Да, — ответил я.
Прибор освободил голову.
Открылись уши.
Стало легче.
Сознание полностью вернулось.
В этот раз прокрустово ложе меня не фиксировало.
Обойдя меня, в сторону ушла Катерина, унося в руках маленькое чудо науки.