Основные проблемы византийской истории

Диль Шарль

Греческий язык был языком администрации, церкви, крупных учебных заведений, университета и патриаршей школы в столице, а также епископальных и монастырских школ в провинции. Так всюду распространялась греческая культура. Победоносное наступление Византии в Малой Азии в X-XI вв. имело результатом широкое распространение греческого влияния, например, в Каппадокии. Наконец, Константинополь привлекал к себе из всех провинций людей, которые стекались в столицу для ведения торговых дел, судебных процессов, для внешней торговли на этом большом международном рынке; столица подчиняла своему влиянию всех, кто туда приезжал. Так греческий язык мало-помалу становился национальным языком империи, на котором все говорили, который все, по крайней мере, более или менее понимали.

Но еще значительнее был процесс ассимиляции, происходивший под влиянием общей православной религии. Как хорошо заметил Рамбо, в Византийской империи православие заменяло собой национальность. Сперва пытались обратить в православие, в случае нужды, даже посредством преследований, еще остававшихся в империи еретиков - манихеев, павликиан, богомилов. Но наиболее поучительно то, что мы узнаем из епископальных списков начала X в.; там встречаются весьма ценные сведения. В актах собора 879 г. появляются уже новые епископства со славянскими названиями, как епископства Моравии, Эзера, Другувитов, а в епископальном списке Льва Мудрого целая группа таких епископств, зависящих от митрополитов Филиппополя и Филипп, как, например, епископства Лутица, Великия, Смолен, Драмитца, Ионница или епископства Вундица и Хунавия, зависевшие от митрополитов Навпакта и Диррахия. Все эти новые епископства предназначены были для обращения в христианство славянских племен Македонии и Эпира. Подобные же указания встречаются в списках епископств, подчиненных митрополитам Фессалоники и Лариссы, а для Пелопоннеса - епископств, подчиненных Патрам и Коринфу.

Наконец, в области Тайгета, где масса населения была еще языческой, усиленно проповедывалось христианство. Так среди всех славянских племен, издавна обосновавшихся в империи, была проведена великая работа, особенно в правление Василия I, возможно, по почину патриарха Фотия; еще остававшиеся языческими племена были обращены в христианство.

Подобная же деятельность проводилась и на территории, завоеванной византийцами в X в., в восточной Каппадокии, в новых фемах Ликанда и Месопотамии и даже в фемах, существовавших лишь временно, как в Самосате, где была основана резиденция митрополита. В Южной Италии также был создан целый ряд епископств, во главе которых были поставлены греческие священники: 8 в Калабрии, зависевших от митрополии в Санта Северина, 5 в области Отранто, зависевших от митрополии в Отранто. Были созданы новые епископства в Армении с греческими священниками во главе для борьбы с армянской церковью. С X в. Мелитена сделалась резиденцией митрополита, которому были подчинены 9 епископств; при Василии II там же было создано 21 греческое епископство, подчиненное 3 митрополитам. Так, благодаря православной религии империя обретала единство, которое язык и народность давали ей лишь частично. Правительство империи стремилось вместе с тем завоевать популярность у населения присоединенных областей. Когда Василий II разрушил болгарское царство, управление новыми провинциями естественно перешло к высшим византийским чиновникам; но Василий хотел, чтобы в завоеванной Болгарии "ничто не изменилось и всюду сохранялся прежний порядок". Болгары продолжали, как и прежде, платить натуральные налоги и были подчинены сложной византийской финансовой системе. Вследствие умелой раздачи титулов и званий верхушка болгарской знати врастала в администрацию империи, а в результате частых браков высшие классы Болгарии сливались с византийской аристократией. Но особенно важно было то, что несмотря на упразднение болгарского патриархата болгарская церковь продолжала существовать, как независимый от Константинополя организм; во главе ее был поставлен болгарский священник, прежний рядовой служитель патриархата. Болгарское духовенство сохранило все свои привилегии и иммунитетные права. В Южной Италии многие должности императорской администрации были тоже поручены представителям местной знати, и эта политика терпимости обещала самые благоприятные для империи результаты.

Тем не менее Византийская империя продолжала называться Римской империей, а император официально именовался Baoiлec tv 'Пwuaiwv. Слово "эллин" издавна было для византийцев синонимом язычника. Но в конце XIV в. и в первой половине XV в. произошло любопытное изменение - внезапное пробуждение греческой национальности. В сочинениях писателей этой эпохи вдруг снова появляются имена Перикла, Фемистокла, Эпаминонда и воспоминания о том, что эти великие предки некогда сделали "для общественного блага, для родины". В этих сочиненях слово "эллин" принимает новое значение. Гемист Плифон в докладной записке Мануилу II при его посещении Пелопоннеса писал: "Мы, повелителем и императором которых вы являетесь, происходим от расы греков, как об этом свидетельствуют наш язык и традиции нашей родины". Аргиропул умоляет Константина Драгаса принять титул императора греков. "Только этот титул сможет обеспечить благополучие свободных греков и освобождение их братьев-рабов". И в любопытном отрывке почти пророческого характера историк Халкокондил писал: "Влияние греческого языка велико и еще возрастет в тот день, когда греческий император и его преемники восстановят греческую империю, где объединенные сыны эллинов будут сами управлять собой и образуют нацию".

Конечно, эти иллюзии кажутся странными в тот исторический момент, когда турки уже стоят у ворот Константинополя и Мухаммед II готовится разрушить Византийскую империю. Тем не менее остается замечательным фактом, что в умирающей Византии эллинизм снова напряг все свои духовные силы и последним лучом озарил наступивший мрак как бы с тем, чтобы вызвать тени славного прошлого и возвестить о будущем. И, может быть, если бы Византийская империя не погибла, она, усвоив эти идеи, обрела бы свой подлинный национальный облик.

ГЛАВА V

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

Немного было в мире государей, обладавших большей властью, чем византийский император. Немного было государств даже в средние века, развивших более совершенную концепцию монархической власти. Наследник римских цезарей, правитель Византии был imperator, то есть одновременно военный вождь и законодатель. Под влиянием Востока он сделался автократором, деспотом, а начиная с VII в. басилевсом, то есть императором по преимуществу, государем, располагающим абсолютной властью. Наконец, христианство превратило его в божьего избранника и помазанника, представителя бога на земле, его наместника во главе армии и, как говорили в Византии, в равноапостольного государя - isapostolos. Чтобы еще более поднять авторитет личности императора, Византия окружила его всей сложностью этикета, всем блеском церемониала [1] ; художники изображали императоров и даже императриц с нимбом вокруг головы, как святых. Но, с другой стороны, немногие государства переживали столь частые перевороты. Подсчитано, что с 395 по 1453 г. из 107 государей, занимавших трон Византии, только 34 умерли своей собственной смертью, 8 - на войне или жертвами случая; остальные отреклись, добровольно или уступая насилию, или же умерли насильственной смертью, будучи отравлены, заколоты кинжалом, удавлены, искалечены; за 1058 лет насчитывается в общей сложности 65 дворцовых переворотов, совершенных улицей или казармой, и Моммзен имел право сказать, что Византийская империя - это "абсолютизм, умеряемый переворотом или убийством". Здесь мы встречаемся с очевидным противоречием, вызывающим удивление, и на этой основе выдвигается политическая проблема, причины и последствия которой необходимо определить.

 1 См. об этом мою книгу: Byzance, grandeur et decadence, p.p. 25-36.

Византийская империя, как и Римская, долго страдала тяжелым конституционным пороком, - отсутствием закона о престолонаследии, регулирующего правильную смену правителей на троне. Первые императоры назначались по выбору сената, при одобрении народа и армии. Не было императорской фамилии, императорской крови; к трону могли придти самые низшие; каждый имел возможность стать императором. Византийская история полна примеров восхождения на вершину власти подобных "выскочек": Лев I, по народному преданию, был мясником, и в Константинополе показывали стойку, за которой он со своей женой торговал мясом. Юстин I был крестьянином из Македонии, пришедшим в Константинополь босиком, с мешком за плечами. Подобно ему, его племянник Юстиниан был простым крестьянином из Иллирии; Фока был только центурионом, когда он занял место Маврикия; Лев Исавр сначала был ремесленником, Лев V и Михаил II - конюшими крупных вельмож. Василий I был крестьянином армянского происхождения, родители которого вынуждены были покинуть родину и впали в глубокую нищету. "Болезнь пурпура" сделалась в Византии страшной болезнью, еще более развитой благодаря суеверию. Среди обещаний, которые давали составители гороскопов, наиболее обычным было обещание высшего звания. Так было со Львом III, Львом V и Михаилом II, которым монах объявил, что они вступят на трон. Так было с Василием I; мать его увидела во сне выходящее из ее чрева золотое дерево, которое все разрасталось и покрыло тенью весь дом; того же Василия I, пришедшего в Константинополь в бедной одежде, с мешком за спиной, приветствовал как императора игумен монастыря, у ворот которого он заснул. Успех немногих счастливцев окрылял надеждой других узурпаторов. Строгости, жестокости, имевшие целью подавить эти попытки, не достигали дели. Как только центральная власть ослабевала, появлялись претенденты и начиналась анархия, в конце VII и начале VIII в. после падения фамилии Ираклия в течение двадцати лет сменилось шесть или семь императоров, возведенных на трон посредством переворота. В начале IX в., с концом Исаврийской династии, три или четыре переворота менее чем за двадцать лет вознесли на трон узурпаторов. Такие же явления происходили во второй половине XI в., от 1056 до 1081 г., после того как сошла со сцены Македонская династия; в конце XII в., когда прекратилась династия Комнинов; в XIV в., в период правления слабых государей из дома Палеологов.

Несмотря на это постепенно развивается идея легитимности. Много было сделано для ее укрепления Василием I, который, по выражению Константина VII, "дал императорской династии более мощные корни, чтобы из них вышли великолепные ветви". С этих пор существует императорская фамилия, члены которой именуются "багрянородными", существуют династии: Македонская, правившая 189 лет, династия Комнинов, правившая 104 года, Палеоло-гов, занимавшая

трон в течение 192 лет. Почти всемирный почет окружает императорскую власть. По общему убеждению "тот, кто правит в Константинополе, всегда остается победителем", и восставать против законного императора более чем преступление - безумие. Характерно, что в этой восточной монархии правили даже женщины, чего никогда не было на Западе, и эти женщины, Ирина, Феодора, Зоя, пользовались популярностью. Порой мы сталкиваемся здесь с необычайными и странными явлениями. Как бы для того, чтобы искупить преступление против законности, наследник узурпатора присуждает к смерти тех, кто участвовал в заговоре, подготовленном его отцом: Феофил казнит убийц Льва V, свергнутого с престола его собственным отцом Михаилом II; Лев VI посылает на казнь друзей Василия I, которые помогли ему убить Михаила II. Конечно, это не мешает узурпациям: в X в. они совершаются Романом Лекапином, Никифором Фокой, Иоанном Цимисхием, но эти узурпаторы чувствуют себя обязанными сохранять жизнь законным государям вместо того, чтобы, как прежде, освобождаться от них посредством убийства; и общественное мнение всегда готово поддерживать права законного государя, как это показывает переворот 1042 г., когда народ Константинополя восстал, чтобы восстановить на троне императрицу Зою, свергнутую Михаилом V, "ту, которая законно владела наследием имлераторской власти, ту, чей отец был императором, как и дед и прадед". Однако развитие идей законности не исключает узурпации и переворотов даже в среде самой императорской фамилии. Андроник Комнин свергает сына своего двоюродного брата императора Мануила, Алексей Ангел - своего брата Исаака, Михаил Палеолог захватывает место законного государя Никеи, и в XIV в. сыновья Иоанна V и Мануила II восстают против своих отцов. Интересно взглянуть, как осуществляются эти перевороты и в ком они находят поддержку. Главную роль в них играет армия. Это большая сила; в тяжелых обстоятельствах Византия именно от нее ждет опасения. Именно армия посредством своего рода pronunciamentos возвела на трон некоторых из наиболее выдающихся императоров Византии, как, например, Ираклия, освободившего империю от тирании Фоки, Льва Исавра, положившего конец жестокой анархии начала VIII в., Никифора Фоку, прославившего империю в X в., Алексея Комнина, спасшего ее от кризиса конца XI в. Я не говорю уже о бесчисленных претендентах, вроде Георгия Маниака, Варды Фоки, Варды Склира и многих других, веривших в преданность своих солдат и рассчитывавших с их помощью возложить на себя императорскую корону и надеть пурпуровую обувь, но не сумевших добиться осуществления своей мечты. Все эти недовольные и честолюбивые военачальники, а также все те, кто в дни кризисов беспокоился о величии империи, искали и находили поддержку в военных лагерях, среди преданных им войск. К войскам прибегали и в самом Константинополе, когда боялись за свою личную безопасность, как, например, Исаак Комнин и его военачальники, подвергшиеся нападкам со стороны Михаила VI, Алексей Комнин, которому угрожали слуги Вотаниата, и, наконец, представители крупной аристократии - все эти Дуки, Комнины, Ангелы, выдающиеся военачальники и крупные феодалы, чья оппозиция всегда была опасна для императорского правительства. Перевороты находили поддержку и в столице. Население Константинополя отличалось большой впечатлительностью и возбудимостью; недовольство своим положением порождало в нем склонность к восстаниям, и в этих случаях оно, отдаваясь своим страстям, становилось жестоким и кровожадным. В столице всегда было много людей без определенных занятий, искателей приключений, воров, нищих, постоянно готовых поддержать восстание, из которого они надеялись извлечь пользу. В этом слое находили верных последователей все движения, волновавшие столицу. Иногда население и само поднималось на восстание. Такой именно характер носило восстание Ника в 532 г., которое едва не привело к свержению Юстиниана, или восстание 1042 г., когда Михаил V лишил трона императрицу Зою и когда народ принял участие в борьбе на стороне старой императрицы в великом и неожиданном порыве, таинственном пробуждении народной души, как говорит Пселл в прекрасном и живом рассказе об этом событии. Иногда перевороты совершала церковь: в 963 г., когда Никифор Фока, провозглашенный императором солдатами в каппадокийской Кесарии, стоял под стенами Константинополя, патриарх Полиевкт объявил себя противником старого правительства и с помощью народа, сражавшегося на улицах против солдат императора, овладел городом и открыл ворота Фоке. В 1057 г. патриарх Керулларий принимает в храме св. Софии недовольных военачальников и разрешает им подготовить здесь восстание; он помогает народу выдвинуть Исаака Комнина, заставляет старого императора Михаила VI отречься от престола и, образовав временное правительство, провозглашает Исаака Комнина императором. В этом случае императора возвел на трон патриарх. Наконец, в самом священном дворце, в окружении государя, включая и членов императорской фамилии, возникали постоянные интриги и заговоры против императора; всесильный сановник паракимомен Василий, незаконнорожденный сын Романа Лекапина, составлял заговоры почти против всех императоров, которым он служил; императрица Феофано, когда ей надоел ее супруг, подготовила в тени гинекея убийство Никифора Фоки и взяла себе в любовники Иоанна Цимисхия. Таким образом, императорский дворец нередко становился местом, где развертывались кровавые трагедии: Лев V был убит в рождественское утро 820 г., в тот момент, когда он управлял хором в одной из дворцовых церквей; Михаил III был удушен во дворце Василием и его друзьями, а Никифор Фока заколот участниками заговора, подготовленного в мельчайших деталях императрицей.

Можно легко понять последствия этих бесчисленных переворотов: прежде всего гражданская война между узурпаторами и правительством, например Андроника Младшего против его деда Андроника II, Иоанна Кантакузина против Иоанна V Палеолога; эта гражданская война осложняется тем, что обе стороны обращаются за помощью к врагам империи; в XIV в. императорское правительство, как и его противники, добивается помощи болгар, сербов, турок и не колеблется обещать им взамен значительную часть византийской территории или даже соглашается на вассальную зависимость от них. Перевороты эти ослабляли императорскую власть. Известны, конечно, и в византийской истории периоды, когда императорская власть была сильной и прочной; некоторые императоры занимали трон в течение долгих лет. Юстиниан, сначала от имени своего дяди, а затем в качестве императора, правил почти полвека; Ираклий и Константин V правили - один в течение 31 года, другой 35 лет; Василий II успешно правил 49 лет, это самое продолжительное правление в истории Византии; и, наконец, Комнины Алексей и Иоанн занимали трон - первый 37, второй 25 лет, Мануил Комнин - 37 лет. Но и эти императоры всегда находились под угрозой переворота; это видно на примерах интриг, которые вела против своего брата Иоанна Анна Комнин и против Мануила - его родственники. Когда императорская власть слаба, все стараются этим воспользоваться; младшие члены императорской семьи стремятся получить от императора владения в Фессалонике и Морее, где они чувствуют себя почти независимыми; крупные феодалы, как Варда Фока или Варда Склир, пользуются случаем, чтобы восстать или же создать совершенно независимые небольшие государства, как это было в конце XII в. с Гаврами в Трапезунде, Комнинами на Кипре, Львом Сгуром в Арголиде и Афинах. Вот почему эта империя, где заглохло всякое национальное чувство, всякий патриотизм, накануне IV крестового похода начинает раздробляться. Положение еще ухудшилось, когда крестовый поход 1204 г. сокрушил Византийскую империю. На территории, оставшейся от разрушенной империи, создаются отдельные государства в Трапезунде, Никее, Эпире и других местах. Энергичные никейские правители создали в Малой Азии значительное государство; они подчинили своей власти деспотат Эпира и восстановили в Константинополе Византийскую империю. Но при Палеологах снова начинаются перевороты: идет гражданская война между претендентами и правительством, ожесточенная борьба между сторонниками и противниками унии с Римом, борьба, в которой по очереди играют роль венецианцы и генуэзцы; на помощь призывают турок, которые все чаще вмешиваются в дела империи. Империя все более и более расчленяется. Конечно, эти перевороты не были единственной причиной этого жалкого упадка; но политическая проблема, как она ставилась в Византии, без сомнения сыграла здесь большую роль; эту проблему византийские императоры не могли разрешить до конца, несмотря на все их усилия, несмотря на всю полноту власти, которой они располагали.

ГЛАВА VI

РЕЛИГИОЗНАЯ ПРОБЛЕМА

Религиозная проблема имела в Византийской империи исключительно важное значение. Мы знаем, какую существенную роль играла церковь в византийском обществе. Чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться с книгой "О церемониях", где описывается церемониал, которому должен был подчиняться император. Справедливо было сказано, что император, выполнявший эти предписания, по существу вел образ жизни первосвященника. С того дня, когда Константин превратил христианство в государственную религию, он дал императорскому правительству право вмешиваться во все церковные дела и самовластно распоряжаться церковью: управлять ее материальными ресурсами, назначать на церковные должности. Власть императора в вопросах религии казалась, таким образом, почти абсолютной. Император созывал соборы; когда он не мог лично присутствовать на заседаниях собора, его представляли высшие сановники. Он утверждал решения "отцов церкви", и эти решения приобретали силу закона лишь после ратификации императора. Многие из них гордились тем, что были выдающимися богословами, и на этом основании они присваивали себе право устанавливать религиозные догматы. Некоторые из них, например Юстиниан, писали длинные трактаты для обоснования своего мнения по тому или иному вопросу религии.