Основы флирта с обнаженным оборотнем

Харпер Молли

— Ах, моя маленькая Молюцелла, — выдохнул он в мои волосы, а затем отстранился и окинул взглядом выпирающий живот. На его глаза навернулись слезы. — Посмотри на себя. Полагаю, ты уже не моя малышка, верно?

— Папа, это Купер, мой муж, — сообщила я, пока мама прощалась с несчастной новообращенной сторонницей сусла зверобоя.

— Значит, вы и есть тот самый молодой

человек, который имел наглость украсть сердце моей дочки и сделать меня дедушкой, даже не переговорив со мной для начала? — спросил отец неожиданно строгим голосом. Купер словно окаменел. Стоя между ними, я открыла рот, но запнулась с ответом. Папа расхохотался, вытер глаза и заключил зятя в объятия. — Шучу, парень. Добро пожаловать в семью.

С нервным смешком Купер стрельнул на меня беспокойным взглядом, который стал еще тревожнее, когда матушка целиком сосредоточилась на мне.

— О, детка, посмотри на свои волосы! — воскликнула она, сжимая в ладонях мое лицо. — Они очень мило отросли. Просто идеальная длина.

Я тряхнула головой. Еще никогда моя прическа не удостаивалась похвалы. Мама такие темы даже не поднимала. Я была единственным человеком, который никогда не опасался родительской критики по поводу внешнего вида.

— И посмотри на себя! — сказала она и взяла меня за руки, чтобы рассмотреть живот. — Ты выглядишь такой цветущей и счастливой! Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, мам. Врач говорит, что я наглядное воплощение здоровья, — заверила я, пока мы вчетвером шли получать багаж.

— И все же во время беременности всегда надо быть начеку. Ты ешь органические продукты? Налегаешь на овощи? Сократила потребление мясных изделий? Я привезла тебе специальный чай от тошноты — он в чемодане. Да, и чудеснейшую книгу «Все об эко-детской». Ты не поверишь, насколько легко сейчас пользоваться тканевыми подгузниками!

Чувствуя, что разговор уходит в ненужное русло, я сжала мамины руки и мягко сказала:

— Мам, мы обо всем позаботились.

Пусть и с тенью борьбы на лице, но мама чудесным образом не обиделась, а улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

— Разумеется. Ты всегда была здравомыслящей

девочкой. Несносной занудой, конечно, но здравомыслящей.

— О, да, — фыркнула я. — Я была занудой.

— Ты всегда донимала нас, чтобы мы платили налоги, водили тебя к зубному, подписывали школьные бумаги. Мы никогда не были такими взрослыми, как ты в свои двенадцать. И я чувствовала себя виноватой. А если я… управляла или манипулировала, то, скорее всего, из желания доказать, что ты по-прежнему нуждаешься во мне.

— Теперь уже неважно, — сказала я, стиснув мамины пальцы. — Но это вовсе не означает, что ты вольна продолжать в том же духе. Просто не будем ворошить былое.

Я увидела, как папа и Купер составляют не один, не два, а целых три огромных подержанных чемодана и несколько коробок с пометками «Скоропортящиеся органические продукты». Сердце екнуло.

— Мам, не слишком ли много багажа для визита на одну неделю?

— Ах, да, — мама звонко рассмеялась. — Мы с твоим папой подумали и решили, что будет лучше, если мы останемся до рождения ребенка. Тебе сейчас необходима забота родных, Мо. Дела в гостинице идут своим ходом, благодаря помощи наших друзей. Нам совершенно незачем сидеть дома. Мы пробудем с тобой столько, сколько нужно, дорогая. Эш, подожди, это коробка с зародышами пшеницы. Боюсь, что они просыпались во время полета. Кажется, я слышала какой-то хруст.

Я застыла в полном оцепенении, а мама бросилась учить папу правильному обращению с просыпавшимися зародышами пшеницы. С чемоданом в каждой руке ко мне подошел Купер. Последний раз он был таким бледным, когда я вызволяла его ногу из медвежьего капкана.

— Она сказала, что они пробудут здесь до рождения ребенка?

Я кивнула с выражением ужаса на лице.

— Это же два месяца.

Купер бросил свою ношу и легонько меня толкнул.

— Дыши, Мо. Дыши. Все будет хорошо. Я люблю тебя.

— Это чертовски удачно, потому что я тоже тебя люблю. — Я поглядела на Купера. — Как думаешь, насколько быстро нам удастся слинять в Австралию?