Основы общей психологии: учебное пособие

Баданина Лариса Павлиновна

В-третьих, методология позволяет вырабатывать стратегию развития науки и практики. Ученые, стоящие на отличающихся методологических основаниях, видят дальнейшие перспективы различным образом. Поведенческие психологи предпочитают говорить о будущем психологии как экспериментальной науки, по своим методам и строгости все более приближающейся к естественным наукам, таким как физика и математика. Экзистенциальные психологи утверждают, что психология должна по своему духу становиться все более гуманитарной, пора вспомнить о своей прародительнице – философии. Поэтому сейчас все чаще звучат голоса о «рефилософизации» психологии. По-разному видятся и пути развития психологической практики – опять-таки в зависимости от исходных методологических оснований. Например,

одни методологи видят школьного психолога в будущем как своего рода мессию, открывающего новые пути отечественной школы. Другие настаивают на сведении его деятельности к четко ограниченному функционалу. А третьи считают, что необходимости в подобной службе нет. От того, какая методологическая позиция восторжествует в научном мире, во многом будет зависеть и дальнейшее развитие теоретической и практической психологии.

В-четвертых, методология стимулирует процесс развития науки и практики. Устаревшие методологические принципы, которые не соответствуют новым научным данным, будут тормозить развитие науки. Поэтому происходит смена методологических подходов, так как формулирование новых норм и принципов позволяет как бы «раздвинуть шторы» для лучшего видения диапазона возможностей. Осознание новых перспектив, четкое понимание того, что уже известно, а что нет, в буквальном смысле «подталкивает» исследователей и практиков к деятельности.

В-пятых, методология дает определенные средства для решения поставленных задач. Психоаналитическая методология предлагает свои средства и для изучения психики, и для воздействия на нее – интерпретацию, анализ сновидений, архетипы коллективного бессознательного и т. п. Бихевиоральная методология разработала для практиков совершенно иные методы – негативное и позитивное подкрепление, систематическую десенсибилизацию, «якорение» и т. д. Фактически каждый методологический подход подразумевает использование особых специфических средств и методов.

В-шестых, методология позволяет описать и оценить саму деятельность исследователя или практика и выработать рекомендации и правила, т. е. те нормы, которыми должен руководствоваться человек в своей деятельности. Речь идет об анализе самой структуры деятельности, включающей мотивацию, цели, задачи, действия, средства и методы, оценку результатов. Обращение к этим вопросам способствует улучшению организационной стороны исследования каких-либо проблем или преобразования изучаемых объектов. Следовательно, методология помогает взглянуть не только на объект, но и на самого человека, изучающего или преобразующего этот объект, и на их взаимодействие. Это особенно важно для психологии, в которой «объект» сам является «субъектом». Ведь клиент (или испытуемый) тоже всегда оказывает влияние на психолога, и нужно с методологических позиций понять и объяснить все аспекты возникающего взаимодействия как двустороннего процесса.

Список функций методологии можно продолжить, но сказанного уже достаточно, чтобы понять ее важность.

Практик, не учитывающий роль методологии в собственной деятельности, просто слеп, не видит и не понимает того, что он сам делает, когда взаимодействует с клиентом. Он как корабль, не знающий, куда плыть, любой ветер для него – попутный. Отсутствие научной методологии толкает некоторых практических психологов к использованию в своей работе идей сайентологов, мунистов или сомнительные положения некоторых других, далеко не научных психологических направлений.

Проблема метода в психологии

Проблема методов и способов познания психики активно обсуждается в психологии и до конца не решена. Характеризуя ситуацию в этой области, Б.С. Братусь пишет: «Достаточно часто психологу приходится слышать от специалистов других областей, прежде всего естественно-технических, что психология вовсе не наука, поскольку не располагает строгими объективными методами исследования, когда же психология стремится к формализации и достигает известного уровня этой формализации, то сразу появляются обвинения – на этот раз со стороны гуманитарных областей, – которые говорят о принципиальной невозможности однозначного определения человеческой личности. Но дело

не ограничивается критикой извне, по сути, та же борьба, борьба двух подходов: одного – стремящегося к формализации, другого – выступающего принципиально против таковой, происходит и в самой психологии».

В XVIII в. возникло такое философское направление, как позитивизм. Его основатель Огюст Конт считал, что бессмысленно заниматься тем, чем традиционно занимается философия, – познанием сущностей. Надо изучать только доступные нам внешние явления. То, что дано в ощущениях, то, что можно как-то воспринять и измерить, – то изучаемо. Все остальное – не наука («от лукавого»).

Единственным источником истинного знания, говорили позитивисты, могут выступать только конкретные (эмпирические) науки. Истинным может быть только то, что проверяемо на опыте. Поэтому Конт неоднократно подчеркивал, что естественные науки должны выступить основой и методом для всех остальных наук. Рассуждения философов-идеалистов настолько абстрактны, настолько оторваны от реальной действительности, что опытным путем никак не могут быть проверены. Если доказать истинность философских положений не удается, то и говорить тут не о чем: никакой познавательной ценности в них нет. Таким образом, позитивизм декларировал наступление эпохи новой, «неметафизической» философии, которая должна быть построена по аналогии с эмпирическими науками и должна стать их методологией.

Идеи позитивизма стали господствовать и в психологии в начале XX в. Например, бихевиористы активно критиковали психологию сознания В.Вундта за использование субъективного, описательного метода – интроспекции и предлагали основным инструментом познания сделать лабораторный эксперимент. В психологию начала XX в. пришла идея, что критерий истинности знаний – реальный опыт; непроверяемое нельзя считать истинным. Эта мысль нашла свое воплощение в известном принципе верифицируемости (верификации): истинность всякого утверждения должна быть установлена путем его сопоставления с чувственными данными.

Математика всегда считалась точной наукой, и психология стремилась уподобиться математике, т. е была поставлена цель – получить точные и объективные данные, психологические законы и механизмы. Однако оказалось, что даже в математике не все знания объективно истинны. В теории множеств были обнаружены проблемы, поставившие под сомнение незыблемую веру ученых в формальную логику, а значит – в основы математики.

Одним из важнейших законов логики является так называемый «закон исключенного третьего», который утверждает: «Истинно либо А, либо не-А». Например, снег может быть либо белым, либо не белым. Человек – либо психолог, либо не является психологом. Третьего не дано. Но однажды выяснилось, что бывают ситуации, когда этот закон не работает! Математик Кантор для понимания парадокса неспециалистами представил его в образной форме: «В деревне есть брадобрей, который бреет всех тех, кто не бреется сам. Бреет ли он себя?» Казалось бы, ну и что особенного? Но беда-то в том, что эта задача не решается! Если брадобрей бреет тех, кто не бреется сам, то, по условию, себя он брить не может. Но он наверняка бреется сам, однако по условию, он не должен быть брадобреем. Получается, что не является истинным ни первое суждение, ни второе, его отрицающее. Но если закон исключенного третьего не является абсолютным, то можно ли считать истинными все те результаты, которые получены математикой при явном или неявном его использовании? Пережив шок, математики взялись за изучение этого и других парадоксов теории множеств. К счастью, удалось показать, что такие парадоксы возникают только в особых случаях.

В 1931 г. методологии позитивизма и объективной психологии был нанесен существенной урон доказательством знаменитой теоремы Геделя – о неполноте достаточно богатых формальных систем.

Суть теоремы: есть истинные предложения, которые в рамках этих самых богатых формальных систем недоказуемы и непроверяемы. Не всякое истинное утверждение можно доказать, используя привычный набор аксиом. Опоры на чувственный опыт явно недостаточно. Стало ясно, что позитивистский принцип верификации в его категорической форме совершенно нереализуем – особенно в психологии. Невозможно суждения о психике свести к прямому сопоставлению с экспериментальными чувственными данными!