Основы Социологии
Шрифт:
Как ни весело было в этот миг всем нам, собравшимся тогда в той аудитории, но девушка опять растерялась:
– Я… я не знаю…
– Ну вот это уж никуда не годится!
– возмутился учёный.
– Этого нельзя не знать. Это бросается в глаза.
– Ах да! Он - живой, потому что у него “бокрёнок” есть.
Профессор фыркнул.
– Гм! Стоит пень. Около пня растёт опёнок. Что же, по-вашему: пень живой? Нет, не в этом дело. А вот, скажите: в каком падеже стоит тут слово “бокр”? Да, в винительном! А на какой вопрос отвечает? Будланул-а - кого? Бокр-а! Если было бы “будланула что” - стояло бы “бокр”. Значит, “бокр” - существо,
И профессор, начав с этой смешной и нелепой с виду “глокой куздры”, повёл нас к самым глубоким, самым интересным и практически важным вопросам языка.
– Вот, - говорил он, - перед вами фраза, искусственно мною вымышленная. Можно подумать, что я нацело выдумал её. Но это не вполне так.
Я действительно тут перед вами сделал очень странное дело: сочинил несколько корней, которых никогда ни в каком языке не бывало: “глок”, “куздр”, “штек”, “будл” и так далее. Ни один из них ровно ничего не значит ни по-русски, ни на каком-либо другом языке
[36].
Я, по крайней мере, не знаю, что они могут значить.
Но к этим выдуманным, “ничьим” корням я присоединил не вымышленные, а настоящие “служебные части” слов. Те, которые созданы русским языком, русским народом, - русские суффиксы и окончания. И они превратили мои искусственные корни в макеты, в “чучела” слов. Я составил из этих макетов фразу, и фраза эта оказалась макетом, моделью русской фразы. Вы её, видите, поняли. Вы можете даже перевести её; перевод будет примерно таков: “Нечто женского рода в один приём совершило что-то над каким-то существом мужского рода, а потом начало что-то такое вытворять длительное, постепенное с его детёнышем”. Ведь это правильно?
Значит, нельзя утверждать, что моя искусственная фраза ничего не значит!
Нет, она значит, и очень многое: только её значение не такое, к каким мы привыкли.
В чём же разница? А вот в чём. Дайте нескольким художникам нарисовать картину по этой фразе. Они все нарисуют по-разному, и вместе с тем, - все одинаково.
Одни представят себе “куздру” в виде стихийной силы - ну, скажем, в виде бури… Вот она убила о скалу какого-то моржеобразного “бокра” и треплет вовсю его детёныша…
Другие нарисуют “куздру” как тигрицу, которая сломала шею буйволу и теперь грызёт буйволёнка. Кто что придумает! Но ведь никто не нарисует слона, который разбил бочку и катает бочонок? Никто! А почему?
А потому, что моя фраза подобна алгебраической формуле! Если я напишу: а + х = у, то каждый может в эту формулу подставить своё значение и для х, и для у, и для а. Какое хотите? Да, но в то же время - и не какое хотите. Я не могу, например, думать, что х = 2, а = 25, а у = 7. Эти значения “не удовлетворяют условиям”. Мои возможности очень широки, но ограничены. Опять-таки почему? Потому, что формула моя построена по законам разума, по законам математики!
Так и в языке. В языке есть нечто, подобное определённым цифрам, определённым величинам. Например, наши слова. Но в языке
У разных языков свои правила этой “алгебры”, свои формулы, свои приёмы и условные обозначения. В нашем русском языке и в тех европейских языках, которым он близок, главную роль при построении фраз, при разговоре играет что? Так называемые “служебные части слов”.
Вот почему я и начал с них. Когда вам придётся учиться иностранным языкам, не думайте, что главное - заучить побольше чужих слов. Не это важно. Важнее во много раз понять, как, какими способами, при помощи каких именно суффиксов, приставок, окончаний этот язык образует существительное от глагола, глагол от существительного; как он спрягает свои глаголы, как склоняет имена, как связывает все эти части речи в предложении. Как только вы это уловите, вы овладеете языком. Запоминание же его корней, его словаря - дело важное, но более зависящее от тренировки. Это придёт! Точно так же тот из вас, кто захочет быть языковедом, должен больше всего внимания уделять им, этим незаметным труженикам языка - суффиксам, окончаниям, префиксам
[37]. Это они делают язык языком. По ним мы судим о родстве между языками. Потому что они-то и есть грамматика, а грамматика - это и есть язык. Так или примерно так лет двадцать пять
[38] тому назад говорил нам крупный советский языковед Лев Владимирович Щерба
[39], учеником которого я имел честь когда-то быть» .
«Глокая куздра», придуманная Л.В. Щербой, представляет собой очень продуктивное наглядное пособие, которое позволяет многое, включённое в тематику настоящей лекции, показать непосредственно, а кроме того позволяет подойти к ряду других значимых вопросов и получению ответов на них.
Прежде всего, необходимо обратить внимание, что предложение, составленное из самих по себе бессмысленных слов, всё же выражает некий смысл, который Л.В. Щерба передал русским языком так: “Нечто женского рода в один приём совершило что-то над каким-то существом мужского рода, а потом начало что-то такое вытворять длительное, постепенное с его детёнышем.”
По сути это - иллюстрация того, что морфологические
[40] и грамматические языковые конструкции сами по себе порождают некий смысл, который можно назвать контекстуальным, определяемый именно ими, а не значениями корней слов, входящих в предложение. Это обстоятельство выявилось в чистом виде, не затенённом сложившимися исторически словарными значениями слов предложения, именно благодаря отсутствию смысловых значений у корней слов, на основе которых Л.В. Щерба построил своё наглядное пособие по языкознанию.