Особая миссия

Уленгов Юрий

Сегодня основным противником являлась сама природа, а с вооруженным врагом воевать приходилось намного реже. Мутировавшая рысь влегкую могла сорвать одного-двух бойцов, прежде чем кто-либо успевал среагировать. Да и при нападении птичьей стаи внутри броневика было гораздо уютнее. От разбушевавшихся пернатых мог спасти только огнемет, и то не всегда. Да и вообще, взбунтовавшаяся природа придумала массу способов отомстить человеку, веками издевавшемуся над ней. Неожиданно оживающие лианы, обвивающие тело и впрыскивающие какой-то яд сквозь многочисленные иголки, лопающиеся наросты на ветвях, выделяющие крайне токсичный газ. Окунувшись в реалии жизни с Лесом по соседству, легко понять,

почему снаружи на технике обычно никто не сидел. А вот для меня сегодня сделали исключение. После того как меня в первый раз вывернуло на пол десантного отсека, единогласное голосование товарищей-солдат и отца-командира отправило меня на броню. Да я особо и не сопротивлялся. Видимо, потому и выжил. Единственный из своего отделения.

Дорога резко вильнула, делая крутой поворот, головной БРДМ дозора скрылся за деревьями. Следом – БТР первого отделения. И вот тогда-то, когда наша машина на какие-то секунды осталась одна, нас и припечатали.

Я не знаю, из чего по нам ударили – из гранатомета или РПО. Послышалось шипение, глухой удар, машину тряхнуло, а через миг я, подхваченный ударной волной, уже летел вперед, за секунду преодолев расстояние до обочины и тараня шлемом кусты. Сзади запоздало раздался грохот, и вокруг меня зашелестело. Осколки и обломки, дымясь, со свистом срезали верхушки кустов и сбивали молодые деревца. Когда металлический полыхающий дождь прекратился, я приподнял голову и осторожно высунулся из кустов.

В ушах противно звенело, из-за поворота доносились звуки боя, а прямо передо мной догорал остов бронетранспортера. Что-то шипело и трескалось, в воздухе висел тошнотворный запах горелой плоти. Я встал, сделал пару шагов, в глазах потемнело, меня качнуло и вновь швырнуло на землю. Падая, я успел выставить руки и уперся ими во что-то горячее и мягкое. Круги перед глазами разошлись, и меня, в который раз за сегодня, вывернуло прямо на дымящийся, обгоревший труп. Нашарив рукой автомат, болтающийся на шее, я скинул ремень, упер приклад в землю и, опираясь на оружие, тяжело поднялся. Голова кружилась, вновь подташнивало, и вообще – все намекало на то, что я снова потеряю сознание. Учитывая, что сейчас, скорее всего, подтянется группа зачистки, терять сознание мне не хотелось. И так сглупил, вылезая на дорогу, наверное, только клубы густого дыма, стелющегося по земле, и спасли.

Я снова отступил под призрачную защиту деревьев, оперся о сосновый ствол и нашарил на бедре аптечку.

Игла легко прошла сквозь ткань штанины, содержимое шприц-тюбика ушло в мышцу, и сразу же стало легче. Сумасшедший коктейль из противошокового и стимуляторов прочистил голову, отогнав мутную пелену прочь. В ушах перестало звенеть, стали отчетливо слышны звуки боя. Я перехватил автомат, лязгнул затвором, досылая патрон, и аккуратно двинулся на выстрелы. Быстро идти не получалось. Мало того что меня еще время от времени покачивало, так еще и приходилось крутить головой во все стороны. На дорогу – опасаясь появления тех, кто за считаные секунды сжег живьем моих товарищей, под ноги – не желая влететь в какую-нибудь пакость, приготовленную Лесом, в сторону чащи и вверх – по той же причине. Одному стремно и сложно ходить, даже если это еще не настоящий Лес. В группе проще. Там каждый пасет свое направление. А здесь приходилось только на себя рассчитывать. Так что голова вертелась, как флюгер.

До места боя добрался только минут через пять. Моим глазам открылась плачевная картина. В пятидесяти метрах дымился БРДМ дозора. Судя по всему, его постигла та же участь, что и наш транспорт. А вот второй «коробочке» повезло больше.

Спарка молчала, видимо, нападающим удалось повредить пулеметы. Но экипаж и десант

были живы. Во всяком случае, большая их часть. Ребята укрылись за корпусом бронемашины и изо всех стволов отстреливались от нападающих.

Когда я разглядел этих самых нападающих, то аж заскрипел зубами. Байкеры. Мотоциклисты-анархисты сраные. Черный рынок.

Не знаю, кто дал кочевникам такое нелепое название, но суть не в нем. Эти полуодичавшие ублюдки считали, что весь оставшийся мир принадлежит им одним, и вели себя соответствующе. Если с теми же бродягами проблем практически никогда не возникало, то с байкерами стычки происходили постоянно. Но так нагло они себя все же никогда не вели, резонно опасаясь «ответки» со стороны Армии Возрождения. С нашей стороны то бишь. А сейчас…

Броневиков у кочевников не было. Их роль играли грузовики, переделанные до неузнаваемости. Обвешанные щитами, отвалами, с наваренными башенками, «Уралы», «зилки» и прочие вообще не поддающиеся идентификации железные монстры перекрывали дорогу. Под их прикрытием кочевники вели огонь по ребятам. Одна из машин горела, затягивая дымом позиции байкеров. Ребята пока держались. Пока.

Стоп! А куда делись те, кто сжег наш БТР?

Я направил взгляд в подлесок на другой стороне дороги. Так и есть. Темные фигуры, затянутые в кожу, мелькали между кустов, заходя в тыл бойцам, стараясь приблизиться так, чтобы одним ударом покончить с горсткой солдат.

Не раздумывая, я откинул клапан подсумка. «ВОГ» легко и привычно лег в ладонь. Зарядив подствольник, я приложился и нажал на спуск, стараясь попасть в просвет между деревьями.

«ВОГ» в «зеленке» малоэффективен. Но его детонация определенно привлечет больше внимания, чем автоматная очередь. Да и бандитов залечь заставит. Надеюсь, ребята к тому моменту поймут, что к ним заходят в тыл.

Хлопнуло, с деревьев посыпалась листва. Как я и рассчитывал, парни среагировали. По разросшемуся подлеску ударили два пулемета, и тут же из кустов донеслись крики боли. Отлично! Теперь осталось решить, что делать мне.

Чисто теоретически я мог постараться с фланга обойти байкеров и ударить им в спину. Но это теория. Главным правилом выживания, по мнению Юрьича – пожилого офицера, гонявшего нас в учебке, было «не косить под Джона Чаковича Рэмбо». Мы не решались спрашивать, чем прославился этот гражданин, но, судя по интонациям Юрьича, явно не обилием мозгов. В переводе на общечеловеческий, это означало «не лезть на рожон», «не строить из себя героя». Вот и я не буду. Надо к своим пробиваться. Но как это сделать, чтоб они же меня и не положили по ошибке?

Елки зеленые! Какой же я все-таки дебил! У меня же связь есть! Видимо, мозги таки отшибло взрывом!

Мне стало стыдно за свои размышления о способе маякнуть парням и о бездарно потраченном выстреле. Забыл про рацию, да. А все потому, что, когда блевал, в нагрудный карман ее засунул, чтоб не мешала!

Я вставил «улитку» в ухо и постучал по микрофону:

– «Коробка-1», Ударник в канале! Как принимаете?

– Твою в Бога, в душу и в сердце, Ударник! Где вы застряли?! Рубаните уродов спаркой, вообще голову поднять не дают!

Голос Ястреба, командира отделения «Коробка-1», звучал с явным облечением. Жаль, что придется расстроить его.

– Ястреб, некому и не из чего. Я один.

Пауза.

– Принял тебя, Ударник. – Голос Ястреба звучал ровно, но мне все же показалось, что в нем слышна горечь. – Ты где?

– В «зеленке», на три часа от вас. Прорываюсь. Не шмальните меня.

– Давай. Прикроем тебя.

Отделение ударило изо всех стволов, заставляя противника укрыться, а я, на полусогнутых, отчаянно матерясь про себя, рванул через дорогу.