Особенности магической любви
Шрифт:
— Я ее убил… У меня не было выбора… Я ее убил…
Я присела на корточки рядом с ним и крепко обняла, пытаясь утешить.
— Не беспокойся, все хорошо. Это была только иллюзия, ты никого не убивал.
— Убивал… Я ее убил.
— Кого ты убил?
— Луизу, мою сестру.
Парень еще громче зарыдал, и я прекратила расспросы. Качала его у себя на руках и успокаивающе гладила по голове. Когда человека столь сильно поглощает горе, стоит просто выплакаться. Кто бы что ни говорил, но сопротивляться боли бессмысленно. Пока ты не примешь потерю, пока не выплачешь все
Только когда Кай успокоился, я ему все объяснила. О страхе и первом барьере. Между тем уже совсем стемнело, поэтому продолжать путь было бы настоящим безумием. Поэтому мы молча собрали сухих веток и устроили зону отдыха. К счастью, у нас были хлебцы и спальные мешки, а воду нашли неподалеку. Утолив жажду и голод, мы забрались в мешки и, рассматривая звездное небо, наконец решили поговорить.
— Луиза была моей младшей сестрой. Мы — двойняшки, она родилась на две минуты и позже. В детстве все было, как в обычных семьях: драки, дружба, общие тайны. Однако, когда ей исполнилось десять, все резко изменилось.
Лу часто устраивала истерики, с причиной и без. Вела себя агрессивно, даже жестоко. В школе постоянно на нее жаловались: то она кому-то испортила учебники, то толкнула одноклассницу, то наколдовала какую-то болезнь. Каждый раз становилось все хуже, поэтому родители решили перевести ее на домашнее обучение. А чтобы Лу было не так одиноко, то и меня забрали из школы. Сначала я обижался и злился, но потом смирился.
Тогда ее состояние начало ухудшаться не по дням, а по часам. В конце концов все дошло до того, что Луизу не просто закрывали в комнате, а поили специальными снадобьями, которые заглушали силу, и привязывали к кровати. Только так и мы, и она жили в безопасности.
Через несколько лет, когда мне исполнилось шестнадцать, родители уехали в важные командировки. У деда тогда появились срочные дела, и мы с Луизой остались одни. Поскольку наша прислуга заходить к ней не решалась, в тот вечер пришлось мне самому прийти к ней с ужином. В детали вдаваться не буду, но она как-то освободилась от пут. В тот вечер сестра чуть не убила меня, но я успел выставить щит и нанес смертельный удар в ответ.
Иногда она мне снится, кричит, проклинает меня за то, что я сделал. За то, что мы все с ней сделали…
— У вас не было выбора, — ответила я. — Каждый на твоем месте поступил бы так же.
— Возможно да, а возможно нет.
Больше мы с Каем не разговаривали… Каждый погрузился в свои воспоминания и мысли. В конце концов я почувствовала безумную усталость и уснула, вслушиваясь в треск костра и шелест деревьев…
Глава 47. «Второй барьер»
Открыла глаза — и меня ослепило золотистое сияние. Солнце уже взошло и пробивалось сквозь зеленые ветви. Вверху просматривалась чистая бесцветная ширь неба, которая ужасно угнетала. Кай крепко спал, поэтому решила его пока не будить. Я села возле давно потухшего очага и глубоко вдохнула свежий воздух.
Удивительно, что где-то за пределами этих многочисленных скрытых магических территорий живут обычные люди. У них, наверное, зима, идет снег, у детей —
Удивительно, насколько маги научились подчинять мир своим потребностям. Надо дождь? Вот тебе, пожалуйста. Хочешь зиму посреди лета или лето среди зимы? Держи, хватит лишь нескольких заклинаний. Морионы были против подобных вмешательств в природные процессы. Их целью было оберегать, а не вмешиваться. Наблюдать, а не менять. Направлять, а не указывать. Современная магия настолько далека от их, как наша планета, от другой галактики.
К сожалению, мы не ценим и не понимаем, то что имеем. И моя душа чувствовала, что это ненадолго. Когда-то природа восстанет и покажет, кто здесь хозяин.
Я плотнее закуталась в спальный мешок и посмотрела на заснеженные горные вершины. Пожалуй, это самое дорогое сокровище, которое мы имеем. Возможность быть здесь и сейчас. Жить. Ценить мгновение, видеть вокруг себя такую красоту. Мое сердце было переполнено смешанными чувствами. С одной стороны я наслаждалась природой, вслушивалась в тишину, которую нарушало только щебетание птиц, а с другой — чувствовала тревогу и печаль.
Дурацкое плохое предчувствие превращалось в навязчивую идею. Преодолено одно испытание, но это еще не три. Пятая точка опоры чувствовала, что ей сегодня придется несладко.
Посидев наедине со своими мыслями еще с полчаса, я наконец решила разбудить Кая. Парень сначала бормотал что-то малопонятное, но я не прекращала его тормошить. Через пять минут он наконец проснулся и встал.
— Доброе утро, — сказал мой горе-куратор и несколько раз махнул руками в разные стороны, разминая их.
— Добрый, — ответила и дала парню хлебец. — Завтрак, обед и ужин. Выбор у нас не велик.
— В таких условиях сложно быть гурманом, — улыбнулся он.
Позавтракав и умывшись, мы упаковали вещи и двинулись по тропинке вверх. Подъем был крутой, поэтому на разговоры у нас не хватало сил. Мысленно я подбадривала себя и следила за тем, чтобы не споткнуться.
Пейзаж вокруг начал меняться. Деревьев становилось все меньше, зато появлялось больше острых камней и древних валунов, за которые приходилось цепляться, чтобы не упасть. Я пыталась не смотреть вниз. Уверена, что сразу испугалась бы. В такой местности стоит не туда поставить ногу — и уже клубком катишься в пропасть. А учитывая то, что я не слишком ловкий турист, то приходилось прилагать много усилий, чтобы двигаться вперед.
Кай наоборот шел очень уверенно. Часто поддерживал меня, подавал руку в опасных местах. Довольно быстро мы превратились в слаженную команду, которая понимает друг друга без слов.
— Привал, — сказал юноша и уселся на широкий плоский камень.
Вид отсюда открывался невероятный. Мощные, нетронутые человеческой рукой, горы тонули в изумрудной зелени. Издалека леса выглядели сплошным зеленым одеялом. Казалось, что можно прыгнуть и упасть на мягкую темно-зеленую перину. Но это лишь иллюзия. На самом деле, если не владеешь стихией воздуха, то обязательно полетишь вниз, и приземлишься на твердую поверхность, скрутив себе шею.