Особенности национальной гарнизонной службы

Преображенский Виктор

Это я так, кстати. А вообще-то вспомнились мне редкие и потому особенно отрадные периоды изобилия солдатского стола. Дней, когда нам в каких-то невероятных, немыслимых количествах выдавали тушенку и сгущенное молоко, белый хлеб и масло, куриные яйца и натуральные фруктовые соки. Происходило подобное, повторюсь, крайне редко. Если быть точным, то только в периоды работы на территории воинской части гражданской станции переливания крови, выполняющей и перевыполняющей план за счет дармовой солдатской кровушки.

Не знаю уж, каким образом отцы-командиры договаривались по поводу нашего добровольно-принудительного донорства, но не помню, чтобы кто-нибудь из моих сослуживцев отказался сдать кровь

в обмен на восхитительный обед и право целый день безнаказанно валяться на койке в расположении части и не вскакивать при появлении старших по воинскому званию. Не отказывался от заманчивой перспективы и я, читавший когда-то, что сдача ограниченного количества крови в определенные сроки даже способствует чему-то там в нашем организме. Правда, благодушия моего хватило всего на пару раз. Заглянув ненароком за занавеску, куда по прозрачной трубке утекала моя кровь, я заметил, что стекает она заодно с моей силушкой в пол-литровую емкость!

Подоспевший на мой крик медик равнодушно пояснил мне, что потеря подобного количества крови не чревата никакими негативными последствиями для молодого здорового организма. Однако после этого случая мне как-то расхотелось менять собственную кровь на тушенку. Как и многим моим тогдашним сослуживцам.

Караул

Особенности караульной службы, в том числе в плане армейского харча, узнаешь сразу, с момента первого же заступления в караул. В качестве часового. Лица неприкосновенного, между прочим, абсолютного Властелина, Хозяина и Повелителя того участка охраняемой территории воинской части, на вооруженную защиту которого ты заступил.

Первому заступлению в караул предшествуют долгие недели изнурительного тренинга, штудирования текстов Уставов и четкой, до автоматизма отработки действий в той или иной штатной и нештатной ситуации. Сознание того, что тебе доверено боевое оружие и полный боекомплект, поверьте, многого стоит, и, говоря откровенно, не прошедший «через караул» солдат и солдатом-то считаться может с натяжкой!

Караульная служба — самое, пожалуй, богатое, обширное и неиссякаемое поле рождения солдатских баек. Не ищите заступающего в караул военнослужащего, который не был бы абсолютно точно уверен в том, что за отличное выполнение им своих обязанностей часового он как пить дать заработает отпуск домой. Общеизвестно, что часовой не будет наказан, даже если подстрелит нарушителя охраняемой зоны, а посему, господа-товарищи: добро пожаловать в воинскую часть, только не забывайте, что на ее территории есть объекты, куда вход не просто строго воспрещен, но и категорически заказан. И вряд ли стоит манкировать предупредительными щитами с надписями «Стой! Охраняемый объект»; по крайней мере, это означает, что, переступи ты границу поста, из-за любого безобидного с виду кустика по тебе могут открыть огонь. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Включая летальный исход для тебя, неверующего, и отпуск домой для того, кто исправно несет службу.

«Икто идиот?»

Караульная служба на самом деле далеко не так примитивна, как это может показаться со стороны. В некотором роде, это короткое, длиной в сутки, вступление в боевые действия. Вне зависимости от того, насколько далеко от реальных или мнимых «горячих точек» вы служите. Караул — это абсолютно серьезное мужское дело, самая что ни на есть «всамделишная» вооруженная защита Родины, правда… Правда, как и в любом, даже самом серьезном занятии, в карауле случаются свои приколы.

«Околокараульных» анекдотов и баек, рассказываемых в армии из поколения в поколение, кажется, больше, чем рассказов о периодически впадающих в маразм офицерах и не выходящих из него генералах и прапорщиках.

Прапорщики, впрочем, это особая армейская каста, о которой я обязательно поведаю ниже, а пока готовьтесь выслушать парочку случаев, действительно имевших место в нашей доблестной гвардейской учебной дивизии.

Сегодня, когда четкие и нерушимые границы рассекли на части не только бывшую некогда единой страну, но и мозги большинства родившихся и выросших в ней людей, трудно даже представить, что еще совсем недавно не было среди нас «своих» и «чужих». Все мы — русские и чеченцы, армяне и азербайджанцы, грузины и осетины, казахи и эстонцы, таджики и молдаване — были «своими» и жили, служили, тужили и не тужили бок о бок друг с другом. И охраняли Родину. Свою. Единственную. Одну на всех. Впрочем, не об этом разговор.

Служили в нашей (как, наверное, и в любой другой) роте представители практически всех национальностей и народностей СССР. Деления на «нерусских», «лиц кавказской (или какой другой) национальности» не было и в помине, хотя, естественно, прикалывались друг над другом по любому поводу и вовсе без него. А так как национальная принадлежность и степень знания государственного языка были каким-никаким поводом, то и пользовались постоянным спросом среди армейских острословов. Вследствие того, что те же кавказцы во все времена отличались крайней степенью обидчивости и крутым нравом, подсмеивались над ними редко. Не особенно располагали к острословию скорые на отпор славяне и суховато-медлительные прибалтийцы, а вот трудолюбивые, добросовестные и незлобивые выходцы из республик Средней Азии становились предметом незлых казарменных шуток довольно часто.

Служили в нашей роте два брата-близнеца из Таджикистана. Правильно произнести фамилию этих замечательных, похожих, как две половинки яблока, ребят, практически не владевших русским, не мог даже замполит батальона, что ж тут было говорить о нас —простых смертных?! Чтобы не обижать братьев коверканьем их непривычных для слуха и сложных для произношения имен, мы — с их, естественно, согласия — решили называть Алик первый и Алик второй, хотя, признаться, так и не сумели до конца разобраться в этой условной очередности. Так вот, первая «история с географией» произошла с братьями-близнецами именно в карауле.

Караул, как известно, дело святое. Помимо того, что назначаются в него самые стойкие и проверенные ребята, которых, после заступления на пост, периодически проверяют не только начальник караула и разводящий, но и должностные лица того подразделения, от которого они «заряжались», а также дежурный по части и (в нашем случае) дежурный по целому соединению.

В связи с тем, что в армии всегда существовало негласное правило не разлучать близнецов без особой необходимости, загремели братья Алик первый и Алик второй в караул на пару. Определены были, соответственно, в качестве часового первой и второй смены, чтобы, иными словами, сменять друг друга через каждые четыре часа. Чем, собственно, и занялись, вступив на охрану и оборону важнейшего в армии объекта —продовольственного склада. Несут караульную службу Алик первый и Алик второй, несут исправно, не подозревая о том, какая туча сгущается над ними, а заодно и над всей нашей ротой.

А на дежурство по штабу дивизии, между тем, заступил офицер политотдела. Вредный такой дядька, ненавидящий не только всех солдат, сержантов, прапорщиков и младших по воинскому званию офицеров, но, кажется, и саму жизнь. Случая не упускал, сволочь, чтобы подловить какого-нибудь военнослужащего за курением, скажем, и потом битых два часа разъяснять ему текущую политику партии и правительства, таскать по политотделу, грозить исключением из комсомола и иными карами небесными, которых и без того хватало служивому люду.