Особенности разведения небожителей

Carbon

— Вот! — Я торжествующе погладила встопорщенный хохолок воинственной птички. Та покосилась на меня слегка обалдело, но в целом без неприязни — все же мой дар утихомирить любое животное и здесь работал. — Вот видите! Священную птицу не обманешь, она ясно показала, как к вам относится. Значит, вы плохо с ней обращались. Я напишу об этом в отчете на имя его императорского величества. Стойте на месте, я проверю остальных птиц, и если они тоже решат выразить вам свое неодобрение…

— Да эти твари клюют

вообще всех подряд, просто потому, что злобные гадины! — потерял последнее терпение Сун Циань. — Это ничего не доказывает!

— Меня же не клюют? — невозмутимо парировала я, бессовестно пользуясь своим преимуществом: во-первых, я и правда умею подойти к любой живности, а во-вторых, еще и научена специалистами правильно ее держать в захвате — так, чтобы не кусалась и не била крыльями в меня. — И господина Янью не клюнул ни один. А вот вас…

— Госпожа, может, мы договоримся? — прежде чем выдавить эту фразу, Сун Циань почти минуту дышал так, словно у него внутри работал кривошипно-шатунный механизм на паровом ходу.

«Отличная работа. Требуй с него золотых персиков долголетия. Не меньше трех… а лучше больше», — раздалось в голове голосом дельфина.

Пересчитывать павлиньи перья мы закончили только через два часа. За это время на газоне перед жилым павильоном чуть было не случилось два инфаркта и парочка инсультов: Сун Циань едва не загнулся сначала от возмущения, потом от жадности. Хорошо, что у небожителей крепкие сосуды, а то он так стремительно то бледнел, то багровел, что обычного человека точно бы кондратий приобнял от таких скачков давления.

А вот Янью, на время спора отползший за угол дома, чуть не лопнул от смеха, который пытался сдержать.

Даже сопровождающие небесного чиновника работники дружно подхватили синдром спонтанных судорог, реагируя ими почти на каждое слово в нашем с Сун Цианем диалоге.

Зато я выбила дополнительное финансирование на обустройство павлиньих загонов от «добровольного» спонсора и семь персиков лично мне. Золотисто-розовые фрукты чиновник вытаскивал из своего цянькуня практически с крокодильими слезами.

Уф-ф-ф… Даже не знаю, радоваться результату или сожалеть о потерянном времени. Столько провозились, что явно пришедший с определенной целью Янью был вынужден утопать в портал вслед за Сун Цианем, извинившись и сославшись на работу. Обещал вернуться завтра.

Вот опять же. Непонятно, это хорошо или плохо?

Янью мне симпатичен, он хороший мальчик. Но что у них за дела с Яоши?

— Вот и отлично. А теперь ешь! — Как только гости покинули зоопарк, ключ материализовался передо мной. — Только не торопись, они очень сочные, а терять драгоценный сок тебе точно не стоит.

— А чем мне это грозит? — Внимательно разглядывая лежащий на ладони золотисто-розовый

плод, похожий на крупный нектарин, я присела прямо на крыльцо.

— Никогда не читала про божественные персики долголетия из императорского сада?

— Не-а. Давай подробности, сказки не в счет. Понятно, что это сродни нашим русским молодильным яблочкам, но мне пока рано омолаживаться, если уж на то пошло.

— Необразованная смертная, — укорил меня рыбк. — Классику надо читать. Эти плоды даруют бессмертие.

— А зачем мне семь бессмертий? — Я быстренько отложила нектарин в сторонку от греха. Такие вещи сидя на крыльце не решаются, тут все обдумать следует.

— Да затем, что люди любят преувеличивать, особенно в легендах, — пожал Яоши плечами. — Этих фруктов недостаточно, чтобы превратить простого человека в небожителя. Но тем не менее продлить молодость и очистить организм от вредных веществ они способны.

— Ага, — задумчиво кивнула я. — Ну, тогда один можно съесть. Пока мне хватит, я от старости в ближайшие годы не загнусь. Остальные…

— В мир людей их брать… нежелательно, — вздохнул Яоши, посмотрев на мое мечтательное лицо.

— Нежелательно или запрещено?

— Со мной и моей маскировкой? Нежелательно. Да и кому попало отдавать нельзя. Но ты, если я правильно понял… — Он задумчиво окинул меня взглядом.

— Естественно. Родителям, бабуле, деду, маминому брату, его жене. И еще один как раз мне.

— Нет. Выбери максимум троих. Остальные тебе, — возразил Яоши.

Я улыбнулась, глядя на него:

— Тогда проще совсем не есть. — И вложила корзинку с персиками в его ладони. — Я не буду выбирать среди родных людей. Мы семья, и мы вместе.

Рыбк молчал почти минуту, угрюмо таращась на плоды в своих руках. Думал.

— Хорошо. Тогда сам съем, — буркнул он наконец.

— Ешь. — Я встала и отряхнула подол. Павлиний пух, как оказалось, очень хорошо прилипает к шелку.

Яоши несколько секунд рассерженно сопел, потом впихнул фрукты стайке слетевшихся на зов синих сперматозоидов и решительно встал, хватая меня за запястье.

— Пошли!

— Куда?

— Изучать экосистему моего моря. — Все так же сердито хмурясь, он потянул меня за руку.

— Прямо сейчас? — удивилась я.

— У меня стресс, — на редкость «логично» выдал Яоши. — От твоей упертости! Поэтому ты обязана принять меры, иначе по твоей вине будет страдать последний представитель редчайшего вида.

— А какая связь у твоего стресса с морской экологией? — Я с трудом сдержала смех — в принципе, догадаться было нетрудно.

— Прямая! И да, вот. — Яоши перестал тянуть меня как на буксире, остановился и вытащил из своего волшебного мешочка какие-то черно-белые тряпочки. — Это тебе.