Особенности содержания небожителей
Шрифт:
— Дальше порошок цунь номер двенадцать, три порции по семь унций. На столе, подай.
— Ой, фу-у-у… В прошлый раз эта дрянь провоняла всего меня! Может, я тогда пойду уже? У вас тут интимные дела…
— Стоять! Я тебе пойду. Быстро дай лекарство.
Брат недовольно раскрыл матерчатый мешочек на столе, достал мерную ложку и бойко отмерил нужное количество пахучего темно-зеленого порошка.
— В общем, сочувствую тебе, братишка, — кивнул он, отдавая мне плошку. — Ты, главное, выживи. Это только первый раз больно, потом привыкаешь. Может, даже войдешь во вкус…
Я хмыкнула и,
— А-а-а-ах! — Вялое тело, которое я продолжала придерживать за волосы над водой, ожило. Прямо очень ожило. Глаза парня распахнулись в совершенно осмысленном изумлении, более того, он сделал весьма бодрую попытку выскочить из бочки.
— Слушай, а это не чересчур? — внезапно разволновался брат, помогая мне удержать пациента. — Оно, конечно, неприятно, но даже я так из воды не выпрыгивал. А этот еще и полудохлый...
— Нормально, ты и не был в настолько отвратном состоянии. Вон, видишь, зрачки уже стабилизировались. — Я наклонилась и всмотрелась в глаза пациента. — Просто он совсем истощен, а тут поток энергии пошел, вот его и припекает изнутри. А краснота пройдет. Максимум, за пару дней.
Взгляд, которым меня одарила вареная свекла, в смысле пациент, можно было сдать в палату мер и весов как идеальный образец праведного негодования пополам с полным обалдением.
— Прости, дорогуша, — посочувствовала я. — Глаза закрой, пожалуйста. И рот. Вреда, конечно, не будет, но… — Поняла, что он и не собирается следовать указаниям, вздохнула и аккуратно притопила свою покупку с головой, давая лечебной ци достигнуть всех нужных сосудов. — Жжет неприятно и на вкус так себе. А я предупреждала.
Заклинатель, выскочивший на поверхность после того, как я его отпустила, отчаянно отплевывался и тер покрасневшие веки. Ага, действует! Руки уже не свисают вялыми веревками, а вполне осмысленно шевелятся.
Внезапно бывший небожитель дернулся, посмотрел на нас с братом как на врагов народа и опять обмяк, слегка погружаясь в воду. По ходу, решает, утопиться или нет…
— От депрессии хорошо помогают скипидарные клизмы, — задумчиво почесала я кончик носа. — Сначала раскачаем ему периферическую систему мелких каналов, а потом назначим массаж, иглоукалывание, курс отваров и пилюль и, если не поможет, прибегнем к этому крайнему средству.
Парень в бочке обреченно прикрыл глаза. Брат по-детски потыкал его пальцем в макушку, но, не получив отклика, вопросительно уставился на меня.
Я успокаивающе помахала рукой — мол, все идет по плану.
— Ты лучше сам оживай, приятель, — посоветовал А-Лей жертве. — Иначе силой заставит. Я один раз попробовал помирать всерьез, так мне о-о-очень не понравилось… Сестра у меня суровый лекарь, если сможешь пережить лечение, уже никогда болеть не захочется.
Я тихо хмыкнула. Конечно, А-Лею не понравилось. Я попала сюда полтора года назад как раз в тот момент, когда моя предшественница отравила собственного брата. Ее не поймали, даже не заподозрили, а пацан чуть не загнулся. Как я промывала ему желудок и
Заклинатель, замаринованный в бочке, лишь снова бросил на нас еще один безразличный взгляд. Так… а почему он не разговаривает? Просто депрессия или низверженным еще и что-то с голосом делают? Может, язык проверить?
— Открой-ка рот, — приказала я, протягивая руки к его лицу. Парень ожидаемо не послушался, но мне достаточно было просканировать его ци. Ага, вот тут и тут. Ловко перехватив жертву за голову, я нажала пару точек за ушами и одну под подбородком, а пока пациент хватал ртом воздух, определила, что язык на месте, и впихнула все три нужные пилюли, заранее лежавшие в кармашке. А потом зажала его губы ладонью, не давая сплюнуть.
— Или проглотишь, или потом до вечера во рту будет такая горечь, что не отплюешься. Будешь послушным мальчиком — дам запить.
Кадык заклинателя дернулся — проглотил! Отлично.
— Молока хочешь? Чаю?
Меня снова обожгли взглядом и не удостоили ни словом.
— Отлично, значит, выпьешь то, что полезнее, — кивнула я. — А-Лей, взбей в пиале молоко с яйцом и медом. Возьми яйцо из корзинки, с которой я ходила на базар.
— Ого! Яйцо малого феникса?! А разве ты не хотела их… инки… инуку...
— Инкубировать, да. Там половина — болтуны. Я собиралась пустить их на ингредиенты и сбила цену на всю партию у мошенника-торговца, пытавшегося выдать пустышки за полноценные зародыши. Они лежат отдельно от других в синей тряпочке.
В отличие от брата, заклинателя весть о поедании драгоценного яйца даже не потревожила. Ну что с этих небожителей взять. Вполне возможно, они могут и не такое позволить себе на завтрак.
— Нет.
Это вареная свеколка в бочке отреагировала на поднесенную к губам пиалу со взбитым питательным составом. Парень сжал губы и отстранил питье рукой.
Глава 5
— Ух ты, он сказал свое первое слово! Нас можно поздравить? — восхитился А-Лей. Испортила я брата. Ужасный тролль растет. Весь в меня.
— Или это, или еще более горький и полезный отвар хиннодворки, который я в тебя волью через воронку, — предложила я пациенту выбор.
В ответ получила еще один мрачный взгляд исподлобья.
— Ты же все равно помирать нацелился, что за странное стремление сделать это как можно мучительнее? — Я вопросительно выгнула бровь. — Если тебе не так долго осталось, не умнее ли провести оставшееся время с удобством?
Парень прикрыл глаза, отбрасывая на скулы тень от влажных черных ресниц, и медленно, будто поднимает все скорби мира, протянул раскрытую ладонь. Он явно хотел сделать это величественно и изящно, но рука «страдальца» слегка тряслась, а пальцы подрагивали.
— Вот и умница, — похвалила я. — Теперь посиди в воде еще полчасика, пока периферийная система мелких меридианов привыкнет к потоку ци и впитает весь объем. Потом я тебя вытащу и дам отдохнуть.
В ответ мне просто сунули пустую пиалу. Я не стала ничего говорить, забрала и тихо хмыкнула себе под нос.