Особенные. Элька-2
Шрифт:
— Здравствуй, Эля, — обратился он.
— Э… здравствуйте.
— Может быть, мы наедине останемся? — предложил он бабушке, но та отрицательно качнула головой. — Хорошо. Эля, что ты можешь сказать об этом рисунке?
С этими словами он взмахнул рукой и как заправский фокусник вытащил прямо из воздуха мою картину. Она была свернута, поэтому ему пришлось наколдовать и мольберт.
Нет, никогда я не смогу ко всему этому привыкнуть. Когда напрямую сталкиваюсь с магией, цепенею. Наверное, я слишком человек.
— Ну, это я нарисовала, перед тем, как тот
— К сожалению, до того, как мы начали тебя искать, он успел скрыться, — ответил Козар.
— Мы его обязательно найдем. Он вторгся во владения главы клана, напугал его гостью. Такое не прощают, — пояснила бабушка.
— Пока я там сидела, думала, может, он ошибся? Увидел беззащитного человека и решил напасть.
— Если это так, и он не заметил в тебе искру, то это уже дело не клана, а инквизиции, — ответил Козар.
— Двух инквизиций, — поправил Диреев.
— А что, вас несколько?
— Достаточно, чтобы обеспечивать законность во всем мире.
— Даже в Антарктиде?
— Давайте вернемся к рисунку, — остудил меня Козар.
— А что с ним не так? Это просто картинка.
— Как ты ее нарисовала? Это сон или увидела где-то?
— Нет. Просто… да в чем дело?
Мое беспокойство опять отразилось на жужжащей пикалке. Блин, никак не запомню ее название. Надо в интернете что ли погуглить. Бабушка отреагировала мгновенно. Подсела ко мне и заслонила меня от инквизитора.
— Милая, понимаешь. Возможно, у тебя есть дар.
— Бабуль, ты меня пугаешь.
— Расскажи, почему ты решила нарисовать ее?
— Вообще-то я хотела дерево нарисовать. Поляну с цветами, небо. Но, когда начала… это глупо.
— Нет, расскажи.
— Ну, это как будто ты в транс впадаешь. Рука сама рисует, а мозг. Не знаю. Меня словно направляет что-то.
Бабушка обернулась к Козару и неожиданно зло прошипела:
— Теперь вы довольны?
— Да объясните вы мне, что не так с этой картиной?
— Возможно… Но только возможно, что ты нарисовала… будущее.
— Будущее? Я? Я типа Эллис Каллен что ли теперь? Жесть.
— Кто? — не понял инквизитор, а Диреев пояснил.
— Это из книги, Сумерки.
— Бабуль, может это ошибка? Подумаешь, намалевала картинку. Это фантазия, — с надеждой спросила я.
Вот в чем-чем, а в этом я иллюзий не питаю. Никогда бы не хотела быть Эллис. Потому что она живет в своем еще не свершившемся будущем, а где гарантия, что реальность не будет хуже? Да и не хочу я знать, когда уйдут мои близкие, что произойдет на следующей неделе или в следующем веке, когда настанет конец света. И, не стоит забывать, что это опасный дар и очень привлекательный для кого-то наподобие Валтури. Эх, повезло как утопленнику. Сначала я «батарейкой» побывала, теперь это. Всевидящее око Саурона, твою мать.
— Это очень реалистичная картина. Видишь номер на руке мужчины? — проговорил Козар, вытащил картину из подставки и положил мне на колени. Точно. Есть номер — 6872.
— И что?
— Так помечают заключенных в нашей тюрьме. Первая цифра означает
— И что же значит шестерка?
— Смерть. Это номер смертника. И последний такой номер мы выбивали три года назад. И это был номер — 6871.
— И что? Вы хотите сказать, что этот парень очень скоро окажется в камере смертников? За что?
— За убийство.
— Не просто убийство, Эля. За убийство искры.
Я вздрогнула. А предательская пикалка чуть звуковой барьер не преодолела.
Бабуля сразу переполошилась. Забрала картину и попыталась выставить непрошенных гостей. Но я остановила.
— Постой. Бабуль, пусть репетитор останется. Мне с ним поговорить нужно. Если можно, наедине.
Бабушка заколебалась, но все же неуверенно кивнула.
Прошло несколько минут, а я все никак не могла начать разговор. Думала, о наколке на руке.
— Скажи, а такая статья… только за убийство искры дается?
Он кивнул и пояснил:
— Это самое большое преступление в нашем мире. Даже убийство собрата можно простить. Даже человека или нескольких людей. Но не искры. Вас слишком мало, слишком ценны вы для нашего мира.
— Понятно, — еще больше нахмурилась я. И страшновато немного стало. Потому что я только одну искру знаю. А мне, знаете ли, умирать совсем не хочется.
— Ты ведь знаешь, кто он? — внезапно спросил Слава.
Я не ответила. Опустила взгляд. Да, он прав. Я знаю. И это больно и страшно, и не понятно. За что ему меня убивать? Разве он не все еще забрал? Да и не встретимся мы больше, как бы мне этого не хотелось. Он там, в России, а я здесь.
— Твое предложение меня обучать все еще в силе? — спросила я.
— Да.
— Тогда я согласна.
— Будет тяжело, ты знаешь?
— Догадываюсь.
— Я буду требовать полного подчинения.
— В пределах разумного, надеюсь?
— У тебя не будет шанса остановиться на полпути. Никаких капризов.
— Я не капризная, вообще-то.
— Ты — девушка, вы все капризны от природы.
— А вы — мужчины, слишком самодовольны.
— Ну что, по рукам?
— Сдается мне, я еще раз двести об этом пожалею, — ответила я и все же вложила свою ладонь в его. — И когда же мы начнем?
Глава 7
Первая тренировка
Из больницы меня выписали на следующий день. Я, конечно, жаждала уехать немедленно, но Василий Петрович настоял на дополнительных анализах. Зато я впервые за много дней выспалась по-настоящему. И не удивительно. Организм был настолько измотан, что, упав с дерева, я проспала два дня. Перепугала всех. Думали, в кому впала. Я чуть со стыда не сгорела, когда Василий Петрович поведал всем, что это просто нервное истощение. Зато мы с Ленкой помирились. И Олеф немного отвлеклась от приготовлений к свадьбе, ухаживая за мной. Я вижу, как ее это все больше и больше затягивает. И огонь в глазах медленно умирает. Страшное зрелище, скажу я вам. Куда там моим страданиям до ее.