Особенные. Элька-2

Ильина Ольга Александровна

— Ты была прекрасна. Мне хотелось наброситься на тебя в ту же секунду.

— Да? — удивилась я, и обняла этого коварного, очень коварного соблазнителя. — У тебя чертовски здорово получилось это скрыть.

— Я хочу быть сегодня с тобой. Я хочу быть в тебе, целовать, ласкать, слышать твои стоны, чувствовать, как ты раздираешь кожу на спине.

И пока он говорил, так соблазняюще доказывал, насколько сильно он этого хочет, поцелуями, прикосновениями, шепотом, и… я не устояла. Кажется, Диреев очень точно, шаг за шагом начал оккупировать мое сердце, а ключик к нему

он уже подобрал. Осталось совсем немного, распахнуть дверь и просто войти. И как же вовремя Катя закрыла Агнессу в ванной. Теперь никто и ничто нам не помешает. Хотя бы раз, только сегодня, а завтра… завтра мы что-нибудь придумаем.

Глава 33

Егоров

Утром меня разбудил звонок моего нового телефона со старой симкой. Слава богу, что она сохранилась. Там столько нужных мне контактов. Да и не очень нужных тоже. А некоторые контакты так вообще заставляют сердце сжиматься и болеть. И один такой контакт мне сейчас звонил. Я несколько минут просто сидела в прострации, не понимая, зачем он может мне звонить.

— Ты ответишь? — спросил проснувшийся Диреев.

Я еще больше нахмурилась. Так хотела нажать кнопку отбоя, палец сам потянулся к ней, и все же я нажала другую.

— Здравствуй, принцесса.

У меня перехватило дыхание от знакомого голоса, который был так сильно связан с прошлым, что я не могла скрыть ничего.

— Не ожидала услышать?

— Не ожидала, — ответила я и пошла в ванную. Я знаю, что мимо Диреева это не пройдет, но так хотя бы я могу немного расслабиться и поддаться эмоциям. — Зачем ты мне звонишь?

— Прости, — послышалось с того конца. — Знаю, у нас соглашение, но сейчас только ты можешь ему помочь.

— Помочь в чем?

— Он в тюрьме, Эля.

Так вот о чем говорила Ленка. Только это не объясняет звонка, и какое отношение к его проблемам могу я иметь.

— За что?

— За убийство. Ему светит смертная казнь.

Он сказал, а у меня руки задрожали. Я сползла на пол, не понимая. Ничего не понимая. Картина. Мое видение. Оно сбылось.

— Он убил искру?

— Его в этом обвиняют. Но… я не верю в его виновность. Да, он в последнее время не в себе, но не до такой степени. Не до того, чтобы убить.

— Почему ты мне звонишь?

— Потому что только ты можешь сейчас помочь.

— Чем?

— Поговори с бабушкой.

— Даже если бы я и захотела, с чего ты взял, что она станет слушать, с чего ты взял что она может повлиять?

— Эль, ты серьезно не представляешь, каким влиянием на совет, на инквизицию обладает твоя бабушка?

— Даже если и так… прости, я не смогу помочь.

— Да, я не надеялся. Просто думал, что осталось хоть что-то. Я пробуду в Праге до завтра. Уезжаю в семнадцать тридцать. Если захочешь поговорить… или передумаешь…

Я отключилась. Полчаса сидела на полу, как замороженная. В голове было столько мыслей, столько всего. Столько вопросов и ни одного ответа. Он в тюрьме. Все прямо как в моей картине. Он убил кого-то. Да, я знаю, он способен на это. Убил ли на самом деле? Что мне делать? Забыть? Представить, что этого звонка не было?

Вернуться в постель, к Дирееву? Да, это было бы правильно. Вот только я постоянно нарушаю эти самые правила. Я не могу так. Не могу просто взять и вычеркнуть из памяти, из сердца его. Черт! Он все еще влияет на меня. Стоит только услышать, и я. Дура! Какая же я дура.

— Кто звонил? — спросил Диреев, когда я вышла из ванной. Ненавижу, когда он так смотрит. Прожигает взглядом. Под кожу хочет проникнуть. И получается ведь. Почти всегда, но не сегодня.

— Да так, друг.

— Какой друг? — снова спросил он, подошел ко мне, посмотрел в глаза, а я вспомнила вдруг, что иногда он может читать мысли, поэтому отвернулась и начала одеваться.

— Я задал вопрос.

— Это просто друг. Прошлое.

— Под прошлым ты подразумеваешь Егоровых? — жестко спросил он.

Что я могла при этом ответить? Правду сказать? Причинить боль тому, кто этого совершенно не заслуживает. Поэтому я обернулась, прижалась к его обнаженной груди, потянулась за поцелуем, но он не поддался. Продолжал смотреть и просчитывать меня, как карты в покере.

— У нас обоих есть прошлое. У меня свое, у тебя свое. Пожалуйста, давай не будем ссориться из-за этого.

— Что он у тебя просил?

— Кто? — попыталась прикинуться дурочкой.

— Виктор.

— Откуда ты.

— Не лезь во все то дерьмо. Ты слышишь? Не лезь.

— Постой, так ты знаешь?

— Он совершил преступление, — без всяких эмоций отчеканил Диреев. — Он заплатит за него. Убийство искры — смерть. И не важно, как и при каких обстоятельствах это произошло. Не важно, что он был пьян, не важно, что.

— Что? Договаривай.

— Не важно, что девушка поразительно напоминала тебя. Не важно. Он ее убил.

— Я поняла. Единственное, что мне непонятно, каким боком ты во всем этом замешан?

— Эль.

Он не успел ответить, потому что именно в этот момент открылась дверь и в комнату вошли бабушка и та самая мерцающая хранительница с экзамена. Они застыли на пороге точно также, как и мы. Но у меня не было ни сил, ни желания краснеть и изображать из себя скромную, невинную барышню из прошлого. Да, я сплю со своим репетитором. Да, прямо здесь, на этой самой кровати. И что?

Бабушка поджала губы, но ничего не сказала, а вот хранительница очень бурно отреагировала.

— Станислав Егоров, какими судьбами вы здесь оказались?

— Кто? — воскликнула я. На меня в одно мгновение обрушилась вся правда происходящего и придавила, словно стокиллограмовым мешком. Я обернулась к нему, ожидая опровержения, но… в его глазах прочитала только страх. Страх разоблачения. И поняла, какое отношение он имеет к истории с Егором. Самое непосредственное. Ведь он и есть тот самый стертый из семейного древа сводный брат Егора. Из горла вырвался истерический смешок, один, второй, третий, пока я не рассмеялась в голос. А потом полились слезы. Это так забавно. Кажется, я имею слабость не к одному типу мужчин, а к одному семейству. Егоровы мастерски умеют лгать и притворяться. Лицемеры. Господи, какие же они лицемеры все.