Особенные. Элька-4

Ильина Ольга Александровна

— Почему ты назвала нарушителя отмороженным?

— Глаза у него были странные, мертвые какие-то, — постаралась ответить максимально честно. Но ответ его не удовлетворил.

— Раньше ты с подобным сталкивалась?

— Это немного походило на тех вампиров у дома.

— И все?

— Все, — ответила я, поджав губы. — А в чем, собственно дело?

— Ни в чем, — холодно ответил он и замолчал.

— Ну, раз больше ни у кого нет вопросов, может поговорим об усовершенствовании системы безопасности? —

спросила бабушка.

— Э… а можно просьбу? — спросила я. — Тут некоторые мне охранников навязывают, нельзя ли обойтись без подобных крайностей? Пожалуйста. Бабушка перевела взгляд с меня на Диреева, несколько секунд задумчиво помолчала и ответила:

— Хорошо. Но не раньше, чем мы все узнаем. Ты же знаешь, похищение столь ценной травы чревато серьезными последствиями.

— Я знаю, но как это связано с охраной? Мне что, что-то угрожает?

— Нет, нет. Это просто меры предосторожности, — откликнулась бабушка, слишком рьяно на мой взгляд. Слишком старательно она убеждала меня, что это ерунда, однако и на охране настаивала. — Ну, хорошо. Сегодня охранник подежурит у дверей, а завтра его уже не будет.

— Ладно, — успокоилась я. — Мне можно уже идти?

— Да, Диреев, проводите.

— Я же говорила, — весело сказала я, едва мы вышли из кабинета. А этот гад схватил меня за плечи и прошипел:

— Думаешь, все это шутки?

— Я думаю, что тебе лечиться надо. У тебя раздвоение личности что ли? То обливаешь меня равнодушием, то злишься и бесишься. Определись уже. И хватит меня уже хватать. Что за привычка у вас дурацкая, семейное что ли? То один синяков наставит, то второй. И где вообще мой охранник бродит?

О, нашла, в коридоре ошивается. Странный охранник, такой же непрошибаемый, как и все остальные инквизиторы, идет, морда кирпичом, на вопросы не реагирует, сухарь короче или шкаф бесчувственный. Довел меня до комнаты, убедился, что там кроме моих удивленных соседок никаких враждебных элементов не присутствует и весьма невежливо втолкнул в комнату.

— Это что было? — отмерла первой Варя.

— Охрана, похоже.

— Господи, на тебя напали что ли? — перепугалась она.

— Ага, толпы поклонников, — съязвила Венера.

— Да никто на меня не нападал. Понятия не имею, чего этого типа ко мне приставили, — как можно искреннее солгала я и потопала в ванную с Крысом беседовать, а то у меня уже от всех этих событий мозги кипят.

Пока ждала ответа от зеркала, рассматривала необычный кулон, ухваченный у отмороженного парня. Странный он какой-то. С виду камень, холодный, красноватый, на боку глаз нарисован. Я решила внутренним зрением глянуть и испуганно вскрикнула. Эта гадость в мою ауру вгрызаться начала, клешни свои тянуть. От страха, я отбросила кулон в угол, но он продолжал тянуться ко мне. Ой, мама! Ужас, ужас! Что же делать?

Видимо

я тогда хреново соображала, потому что додумалась только до одного — бросила пакость в унитаз и смыла. Блин, очень надеюсь, что он не застрял где-нибудь в трубе, а то воображение у меня богатое, как представлю, как щупальца к моей голой филейной части тянутся, вся охота пользоваться унитазом пропадает. Это ж надо было так глупо потерять улику. А с другой стороны, я и понятия не имею, что это такое было. И, если честно, и знать не хочу. Слишком жутко и опасно. И вот странность, кажется, я где-то видела нечто похожее. Вот только где?

Крыс долго не отзывался, я уж было забеспокоилась, а уж когда его увидела, беспокойство усилилось в несколько раз. Он выглядел очень странно: глаза вытаращены, лапы дрожат, хвост из стороны в сторону дергается. Как увидел меня, сразу засыпал вопросами. Я и рассказала обо всем, начиная с моей разведывательной деятельности в одном небезизвестном классе. Говорила долго и обстоятельно, стараясь не упустить ни одной детали.

— Вот такие дела, Крыс. У меня уже система летит от развивающихся событий.

— У меня тоже летит, Элька. Я тут с Гроном наконец договорился.

— Гроном? Это еще кто?

— Я же тебе говорил, ты забыла что ли? Хранитель Генри.

— А, ну да.

Точно, Крыс весь месяц к нему ходил, упрашивал на разговор. И я понимаю хранителя Генри. Если бы я что-то натворила, наверняка мой хранитель не пошел бы ни на какое сотрудничество с теми, кто помог упечь любимую хозяйку в тюрьму. Представляю, сколько нервов ему это стоило.

— И что? Он поговорит с тобой?

— Не со мной, с Рейнером. Требует сделку.

— Это если у него есть важная информация.

— Я не знаю, насколько она важная, даже не знаю, пойдут ли они на это.

— А что он просит? Надеюсь, не свободы.

— Вообще-то свободы как раз и просит. А именно, чтобы ты и Катя заявления забрали.

— Нет, — убежденно отрезала я. — Я знаю темных, и знаю, на что они способны. Генри будет мстить и Олеф, и мне.

— Да знаю я все. И Рейнер знает, даже не сомневайся. Он постарается его убедить не глупить, предложит другие поблажки или не предложит ничего. Жалко, что ты кулон уничтожила.

— Да, жаль, но поверь, если бы была какая-то возможность. — вздохнула я. — Знаешь, беспокоит меня один момент… как можно настолько перелопатить мозги человека, чтобы он в марионетку превратился?

— Ну, здесь много возможностей. Например, инкубы. Помнишь историю с Матвеем и Женькой?

Да, ее тогдашнее невменяемое состояние походило на то, что было с Вэлом и вторым нападавшим, но.

— Для этого нужен постоянный контакт.

— А кто сказал, что его нет?

— Ты предлагаешь искать инкуба?