Особенный мужчина
Шрифт:
— Кто? — рассеянно отозвался Джордан.
— Сестра Хелены. Она так же красива? Джордан едва не выругался. Как можно их сравнивать?! Одна — холодная светская красавица с глянцевой обложки журнала, другая — своим душевным теплом, свежестью и нежной прелестью напоминает утреннюю розу… Проклятье! Он с громким стуком поставил пустую чашку на стол. Определенно ей придется уехать!
— Мне не терпится с ней познакомиться, — с лукавой усмешкой произнес Сайлас.
— Ничего не выйдет, — огрызнулся Джордан. — Она сегодня уезжает.
Сайлас удивленно поднял брови.
— Но вчера ты
— Это я передумал. Она не годится для подобной работы. Слишком молода, совсем ребенок, — кратко пояснил Джордан.
Сайлас не стал ни на чем настаивать: его занимали более важные дела. Когда Джордан приблизился к столу, он пододвинул ему стопку бумаг.
— Вчера приехал Питер Браббен. Тоже примет участие в конференции, — сообщил он. Эта новость явно улучшила настроение главы фирмы «Перри Фармасьютикалс»: впервые за все утро его хмурое лицо прояснилось.
— Организуй нам несколько встреч с глазу на глаз, Сайлас. Это очень нужно.
Питер Браббен занимал должность финансового директора в «Юнимет», крупнейшей холдинговой компании. И это был наиболее вероятный союзник Джордана. С ним будет легче, чем с другими представителями фирмы, договориться об особых условиях сделки, которые намеревался предложить президент «Перри Фармасьютикалс». Следовало позаботиться о судьбе служащих, а также о клинике для безнадежно больных, любимом детище отца Джордана. Никто не должен пострадать в результате объединения двух компаний, и этого не случится, если новый гормональный препарат завоюет рынок. Тогда «Юнимет» проявит большую заинтересованность в переговорах. Но прежде всего нужно избавиться от этой девчонки!
Настойчивый стук в дверь разбудил Фрэн. Сначала она никак не могла сообразить, где находится, но через секунду все вспомнила — все!
Открывать она не торопилась. Надо же, уже и завтрак принесли, а ощущение такое, будто утро еще не настало. Фрэн спустила ноги с кровати и взглянула на часы, лежащие на столике. Семь часов! Поспать не дадут… В дверь барабанили не переставая.
— Un moment, s'il vous platt! [5] — крикнула Фрэн и босиком подбежала к двери. Надо сказать официанту, что он ошибся: она заказывала завтрак на девять часов, а не на семь. — Ах, это ты… — Она зевнула. Жаль, что халат остался дома — тонкая ночная рубашка цвета чайной розы, пожалуй, слишком откровенна, не оставляет простора для воображения. — Что ты на меня уставился? — сухо спросила она. — Или это глупый вопрос?
5
Одну минуту, пожалуйста! (франц.)
— Оденься, — приказал Джордан, входя в спальню. — А если бы это был официант?
Логики Фрэн не уловила, но спорить не стала. Почему он так груб? Однако она все-таки надела свитер поверх полупрозрачной рубашки. Вид — нелепей не бывает, но какая разница? Она же не собирается производить на него впечатление. Особенно нелепо ее наряд, наверно, смотрится в сравнении с его одеждой: жемчужно-серым костюмом,
— Ты пришел извиниться за свое вчерашнее поведение в такси? — напрямик спросила Фрэн. Какой смысл ходить вокруг да около? Ничем иным такой ранний визит не объяснишь. Ее ответ был готов: мужчины есть мужчины.
— Извиниться за то, на что ты сама напросилась? — холодно осведомился Джордан.
На такое оскорбительное замечание можно среагировать по-разному: пропустить мимо ушей или дать увесистую пощечину. Однако Фрэн заметила, что Джордан держит в руках знакомый объемистый конверт из плотной бумаги, и вся ее злость исчезла. Сердце сжал страх.
— Что это? — испуганно спросила она. По правде говоря, вопрос был чисто риторическим.
Джордан небрежно швырнул конверт на кровать.
— Твоя свобода.
Фрэн растерянно заморгала, переводя взгляд с непроницаемого лица Джордана на конверт и обратно.
— Моя свобода? Не понимаю…
— Твой паспорт и деньги. Отправляйся домой первым же рейсом.
Ноги у Фрэн подкосились. Она застыла на месте, расширенными глазами глядя на Джордана. Он ее выгоняет! Столь недвусмысленно выраженное желание острой болью отозвалось в душе. Борясь с подступающей дурнотой, она пролепетала:
— Вчера вечером ты говорил совсем другое, убеждал остаться, просил помочь… Что изменилось?
Он отвернулся, не сумев выдержать прямой взгляд ее красивых зеленых глаз, и направился к окну, но Фрэн преградила ему путь.
— Почему, Джордан? — Она потянула его за рукав, заставляя посмотреть ей в глаза.
Однако Джордан явно избегал прямого взгляда.
— Потому, что ты не годишься для этой работы, — выдохнул он наконец. — Просто не подходишь, и все. Ты сама так считала, и, поразмыслив, я пришел к выводу, что ты права, — пробурчал он сквозь стиснутые зубы. — Ты выставишь на посмешище и себя, и меня. В настоящий момент лишняя головная боль мне ни к чему. — Он двинулся к двери, но Фрэн не намерена была отпускать его. Она загородила ему дорогу.
— Нет, ты не уйдешь! Я требую объяснений. Вчера в ресторане я вела себя вполне прилично, ведь так? Иногда меня заносит, это правда, я могу наговорить лишнего, но способна вовремя остановиться. Между прочим, я работаю в одной из самых престижных галерей Лондона. Разве я удержалась бы там, если бы не умела разговаривать с клиентами? Да и в баре… надо все время быть начеку… — Она замолчала, пытаясь сладить с бешено колотящимся сердцем. Зачем оправдываться? Ведь именно этого она и хотела: чтобы он вернул ей паспорт.
Ужасная правда предстала перед ней во всей своей наготе. Фрэн отскочила в сторону как ужаленная. Она не хочет ехать домой — вот в чем дело! Хочет остаться здесь, в Париже, с Джорданом… Повернувшись к нему спиной, она угрюмо уставилась в стену, как обиженный ребенок, и обхватила себя руками, надеясь унять нестерпимую душевную боль.
— Убирайся вон отсюда, да побыстрее, пока я не потеряла терпения, — пригрозила она, вложив в свои интонации всю решимость, на которую была способна. Увы, угроза прозвучала довольно жалко: слишком сильный удар нанес ей Джордан и она еле удерживалась от слез.