Шрифт:
Пролог.
Сегодня мы должны были придти в школу на полчаса раньше, чем обычно, сегодня мы дежурим. Первый раз за много лет. Ведь обычно дежурят только старшие классы, и теперь мы подросли и стали старшими. Я открыл дверь, показал повязку, и робот охранник впустил меня, я пришёл самым первым, пораньше, как и полагалось. Я вообще всегда старался приходить везде вовремя и никогда не опаздывать, и у меня получалось, я слыл очень обязательным человеком. Правда, ума мне это не добавило, и учился довольно средне, потому что был туповат. Преподаватели ставили мне оценки шесть семь по
Я подошёл, сел на лавочку, быстро переобулся и встал у выхода из вестибюля, самый первый. Спустя пару минут подошли первые ученики других классов, двое из них тут же намылились на прорыв без второй обуви.
– Стоять! Где вторая обувь? Без второй обуви не пущу.
– Да ладно тебе парень, это же всё формально.
– Нет, без второй обуви не пущу, иди домой за обувью.
– Но мне надо пораньше, я...
– Если тебе надо было по раньше, то взял бы вторую обувь, у меня чёткие указания, пускать лишь тех, кто переобувается.
– Да никто не узнает.
– Я сказал нет.
– Ну, ты блин даёшь.
Парни развернулись и пошли домой за второй обувью. А вскоре стали подходить остальные мои одноклассники, они надевали повязки и вставали дежурить у входа, не пропуская тех, кто пришёл без второй обуви. Я постоянно останавливал людей, которые пытались прорваться внутрь без второй обуви, почему-то все ученики нашей школы, старше седьмого класса, особенно те, кто по круче и по борзее, считали, что носить с собой вторую обувь и переобуваться ниже их достоинства. Типа выполнять правила, установленные директором школы о том, что все дети должны носить с собой вторую обувь, и переобуваться, чтобы в школе не было грязно, это низко и унизительно. Я так не считал, но многие, слишком многие считали, что выполнять правила это низко. Они обзывались и были очень недовольны, когда мы разворачивали их домой. Потому что мы такие плохие, и требуем от них чего-то непозволительного. Правда, иногда, на других участках фронта мои одноклассники почему-то пропускали то тех, то других ребят, своих друзей или просто...
– Стоять, где вторая обувь?
– Да ладно тебе, подумаешь, забыл разок.
– Парень иди домой.
– Но я далеко живу.
– Иди, говорю не пущу.
– Ну, ты и мудило, совсем оборзел, что тебе власть дали, сразу страх потерял, потом на перемене сочтёмся.
– Иди за обувью.
Вот в вестибюль с улицы зашло несколько крутых парней из параллельного класса, они считали себя хозяевами школы, потому что учились в старшем классе, и были круче всех, били всем морды. Конечно же, они не носили с собой вторую обувь, зачем её носить, если они круче всех? И, как на зло, они направились именно ко мне.
– Стоять, где обувь?
– Ты что идиот, или слепой?
– Слышь, ты, базар то свой фильтруй.
– Ну, всё, тебе конец придурок.
Они напали сразу, вчетвером, сразу перешли к делу, нанесли несколько ударов, но тут подоспел робот охранник, он с ходу всадил им транквилизаторы с замедляющим наркотиком, и четверо подонков, превратились в вяло двигающихся увальней, один из них даже упал.
–
– Объявляю вам дисциплинарное взыскание первой степени, - объявил робот.
– За нападение на сотрудника закона при исполнении. За повторение подобного преступления, вы будете отправлены в колонию для малолетних, для улучшения дисциплины.
– Всё тебе конец придурок...
Робот взял их за руки, и потащил к директору, всех четверых. Чуваки были, конечно, крутые, но справиться с роботом охранником не реально, это же настоящий терминатор. Мы продолжили стоять, не пуская людей без второй обуви, но теперь приборзевших стало больше, робот то ушёл, и теперь нам никто не помогал, посыпались угрозы, несколько парней покруче пошли на прорыв, и с кулаками прорвались без второй обуви наверх. Мы не смогли остановить, и пропустили.
– Какие-то они все придурки, - заметил Алекс.
– Нет бы, нормально придти, взять с собой обувь, и без проблем пройти, вот устраивают тут базар.
– Я тоже так считаю, что крутого в том, чтобы не таскать с собой вторую обувь. Быдло, хотят быть особенными, крутыми, но на практике их всё равно никто не уважает, их наоборот все считают мудаками. Потому что только последние ничтожества набивают себе цену кулаками.
– И всё же с теми четырьмя ты зря поссорился, они тебя потом где-нибудь встретят и отметелят, это скоты те ещё, с ними никто не связывается. Они уже били многих и не раз, и за меньшее, а теперь из-за тебя им вкололи транквилизатор, влепили дисциплинарное взыскание и отвели к директору, теперь они такого не простят.
– Ну, во-первых, влепили им всё это не из-за меня, а по их собственной вине, не хрена было кулаками махать. А во-вторых, если что-то подобное повторится, я на них жалобу подам, тем более, тут была видеокамера, всё зафиксировано, и так далее.
– Ну что ж удачи, только вот доказать им, что они сами виноваты у тебя не получится. Эта мразь, она ничего кроме понтов не понимает.
– Именно поэтому, мразь надо наказывать, и наказывать сурово. Нельзя позволять мрази распускаться... Эй, ты вторую обувь взял?
– Слышь, ты баклан, ты на кого бочку катишь?
– Слышь, ты, ты базар то фильтруй, тут одних уже увели с дисциплинарным взысканием.
– Короче, либо ты меня пропускаешь, либо я тебя встречаю после школы и даю тебе в тык.
– Фамилия имя отчество.
– Что??
– Прямая угроза в адрес человека при исполнении, это нарушение закона, я подам жалобу, быстро фамилию имя отчество, всё равно тебя камера сфотографировала уже.
– Да пошёл ты.
Мордоворот из "З" класса развернулся и пошёл домой за второй обувью, этот вероятно в прошлом уже сталкивался с взрослыми органами правопорядка.
– Хорошо быть взрослым, - заметил Алекс, - у взрослых правовые категории, всякое быдло, просто быдло, если быдло понты качает, его просто отправляют в трудовой лагерь. А мы пока дети, и из-за того, что мы дети, вся эта мразь считает, что имеет право строить из себя...
– Да, безнаказанность это плохо, хотя конечно, с другой стороны, детей сложно разделить адекватно по категориям. Но мне кажется, правительство поступает так специально, чтобы с детства люди знали, что бывает мразь, и её распускать нельзя.