Особо одаренная особа
Шрифт:
— Его глаза.
Я опять посмотрела на дракона, который, выдав еще одну струю пламени, стал медленно приближаться к нам по широкой дуге.
— Это мой накопитель, — пояснил Велий.
Я покосилась на огромную зверюгу и предложила:
— Пойдем отсюда.
— Ты боишься? Своего же камня?! — прищурился Велий, а я обиделась:
— Кто?! Я?! — подошла ближе к перилам, поставила ногу на ажурное переплетение и, несмотря на длинное платье, легко поднялась на верхнюю планку. Встала на узкой полоске металла лицом к магу, раскинула руки в стороны
— Смотри! — сказала я, собираясь красочно упасть вниз, прекрасно зная, что камень сновидений предоставит мне или мягкую перинку, или пушистое облачко.
Но Велий схватил меня в охапку, выдохнув:
— С ума сошла?! — и так и держал, не торопясь выпускать, даже побледнел.
— Это же мой камень, — тихо сказала я в лицо магу, оно было совсем близко. — Он мне умереть в расцвете лет не даст. — Про то, что я такие подвиги уже совершала, экспериментируя с камнем, впечатлительному дружку я говорить не стала.
Велий не отвечал, как-то странно глядя на меня, от его взгляда по телу забегали мурашки и стало жарко.
— Дальше смотреть пойдем? — пискнула я, не зная, хочу ли, чтобы он меня выпустил, или нет.
Маг моргнул, что-то пробормотал и поставил меня на пол. Ноги были как ватные, просто удивительно, как они еще двигались.
Следующий зал меня напугал гораздо сильнее. В нем громоздились кучи пыльных доспехов, валялись мечи, от которых у лаквиллки случился бы приступ жадности, висели гирлянды ножей от огромных тесаков и до миниатюрных ножичков, помещающихся в женской ладошке. Велия я вытащила оттуда уже с трудом, потому что маг стал рыться во всем этом, то и дело удивленно восклицая и спрашивая почему-то у меня:
— Где он это видел?! Это же!.. — и сыпал ничего не значившими для меня именами и датами, сетуя, что я хреновый культуролог.
— И почему мужики сходят с ума от вида этих груд железа? — спросила я, закрывая дверь, и потянулась к ручке двери напротив. — Ты же маг, должен больше полагаться на свои магические способности, а не на оружие.
— Одно другому не мешает, — улыбнулся Велий. В глаза ударил яркий свет свечей, и язвительный голос Карыча произнес:
— Давненько не виделись! А мы вас ждем, ждем. Ночей не спим, недоедаем!
Знакомый зал стал совершенно неузнаваемым, пол как будто покрылся водой, так что и ступить было страшно, казалось, ухнешь на глубину. Мелькали спинки ярких рыбок, колыхались зеленые водоросли. Я нерешительно остановилась на пороге, не решаясь сделать шаг. Велий подал руку, и я все-таки вошла. Во всю высоту стен тянулись витражные окна, от обстановки остался лишь камень алтаря, на котором переливались кристаллы камня сновидений. На стенах горели свечи в серебряных подсвечниках. В потолок уходили резные колонны из белого мрамора. Играла негромкая музыка. Анчутка встряхнулся, приняв вид чертовски симпатичного молодого человека, церемонно поклонился и спросил:
— Можно пригласить вас, барышня, на танец?
Я серьезно присела в ответном реверансе и протянула ему руку:
— Почему
Брызги от ног взвились вверх, но не осыпались дождем, а так и повисли, переливаясь брильянтами в свете свечей, я еще добавила пару водяных смерчиков и, довольная, расплылась в улыбке, так что вопрос Анчутки застал меня врасплох:
— Что у тебя с ним? — Анчутка крутанул меня в танце и показал в улыбке ровные острые зубы.
— С кем? — опешила я, сбиваясь с шага.
— С магом, — пояснил черт и крутанул меня так, что зал размылся пятном.
— Он мой наставник! — ответила я, кося одним глазом на Березину, которая навалилась всем своим гибким телом на Велия, нахально строила глазки и вообще вела себя так, будто и нет на ней никакого платья! Анчутка повернул мое лицо к себе, требуя продолжения разговора.
— И чему же он тебя учит? — с иронией спросил он.
— Защищаться от таких, как он… — Звонкое хихиканье Березины мешало беседовать. — В смысле, магов.
Анчутка, похоже, удивился:
— И как успехи?
Я засмеялась:
— Ну уж от него-то защититься смогу! — и рассказала черту о последнем уроке.
Анчутка окинул Велия задумчиво-оценивающим взглядом и заметно расслабился, судя по некоторым вольностям, которые он себе позволял в танце, например закидывая на себя мою ножку и заставляя прогибаться назад. Прочих танцующих мы разогнали брызгами из под ног и внезапно появляющимися фонтанами в разных местах зала, капли которых после недолгих моих споров с упрямым Анчуткой стали падать вниз лепестками роз (черт настаивал на хлопьях пепла). Мы штормом прошлись по кругу, оставляя за собой шлейф лепестков и взвизгов отпрянувших к колоннам Древних.
— Приятно было потанцевать, чертовски давно этого не делал. Последний раз в тридесятом государстве, на свадьбе у первого царя Ивана. Мы там с лягушкой-царевной покуролесили немного. — Анчутка мечтательно закатил глаза.
— Это когда лебеди по озеру поплыли? — догадалась я, вспомнив сказку.
— Ну лебедями-то они стали после вмешательства Василисы! Сначала-то такие замечательные птичьи скелетики вылетели, да лягушка затревожилась, что гости перепугаются. Вот перья им и отрастила.
— А она правда лягушкой была? — не отставала я от него.
— Ну лягушкой не лягушкой… Только заприметила парня, а тот не смотрел на нее совсем, все о сказочной принцессе мечтал. — Анчутка остановился, поцеловал мне ручку. — Вот мы ему сказку и устроили! Видела бы ты меня в роли Кощея! Враз влюбилась бы! — Анчутка снова встряхнулся, принимая свой истинный вид, и обратился к остальным: — Ну чего рты раскрыли? Пошли спать. Верее выспаться надо перед охотой. — И он потопал из зала, и брызги из-под его копыт взлетали хлопьями пепла. Березина томно, как только умела она одна, потянулась поцеловать на прощание Велия, стрельнув своими хитрыми зелеными глазками в мою сторону. Горгония прошептала: