Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир

Глобус Нина Владимировна

Лепке настолько боялся Гринберга, что поручил Сигелу любой ценой разыскать беглого свидетеля кровавого прошлого, одной фразы которого могло оказаться достаточно, чтобы отправить его на электрический стул.

Приказы аналогичного содержания были разосланы по всей стране. Синдикат обнаружил было след Гринберга, который, чтобы немного подзаработать, вступил некоторое время назад в контакт с «Пепл ганг» из Детройта, а затем, как ни странно, больше не появлялся.

В довершение всех бед сам Бенджамин Сигел обнаружил, что на него нацелился федеральный атторней Д. Т. Кахилл, пытаясь вменить ему в вину участие в преступной деятельности начиная с 1928 года. 4 сентября 1939 года Сигел предстал перед федеральным Большим

жюри. Отвечать на вопросы он отказался и потому 29 сентября был осужден за оскорбление властей. Но уже 4 октября, после того как самые влиятельные люди, самые известные кинозвезды Голливуда пришли хором засвидетельствовать его бесконечные достоинства, вышел на свободу. Графиня Ди Фрассо пустила в ход все свои политические связи. Неохотно, но его все же освободили. Едва он вернулся к своим пенатам, как тут же повидался с Шоломом Бернштейном, который за определенную плату указал ему, где скрывается Биг Грини Гринберг. Беглец обосновался в Лос-Анджелесе на Юсса-стрит, вход со двора. Если учесть, что Бухалтер сдался Гуверу 24 августа 1939 года, то ясно, почему необходимо было заняться человеком, которому было что рассказать.

По своим личным соображениям Бернштейн отказался взяться за это дело, которое требовало большой осторожности. Багси не мог, не поставив себя под удар, привлечь к делу кого-либо из своих калифорнийских «курков». Ему удалось разыскать Алли Танненбаума и Уайти Кракоу, «курков» Лепке, находящихся в бегах, а также Чампа Сегада, недавно вышедшего из тюрьмы. Руководить операцией он уговорил Франки Карбо. Сделать все следовало очень быстро, поскольку, если бы Биг Грини удалось установить контакт с Дьюи, Лепке пришел бы конец. К тому же дата судебного заседания уже была назначена — 27 ноября 1939 года.

Четверо убийц, сменяя друг друга, осторожно приступили к изучению привычек Гринберга. Они быстро установили, что «объект» выходит из убежища не чаще одного раза в день, в основном вечером, чтобы немного прогуляться, и возвращается с продуктами и свежими газетами.

Наступил поздний вечер 22 ноября 1939 года. Как обычно, Гринберг вышел на улицу, решив на этот раз воспользоваться своим маленьким «фордом». Вернувшись спустя час, он поставил машину на стоянку и не обратил внимания на «кадиллак», за рулем которого находился Алли Танненбаум. Рядом с ним сидел Чамп Сегал. Задние дверцы осторожно открылись. Из автомобиля потихоньку вышел Багси Сигел, которого прикрывал Франки Карбо.

Из второй автомашины за происходившим наблюдал Уайти Кракоу.

Биг Грини уже достал свои пакеты с продуктами, лежавшие на заднем сиденье «форда». Когда он повернулся, то обнаружил перед собой двух человек. Фрэнки Карбо, как и было задумано, опередил на два шага Багси Сигела, не спеша поднял руку с кольтом и выпустил всю обойму в грудь своему визави. Биг Грини почему-то принялся поднимать выпавшее из пакета яблоко, затем рухнул на землю.

Все спокойно сели в машину и уехали. Год спустя Алли Танненбаум, арестованный за другие свои похождения, рассказал об этой акции Туркусу, который вынес постановление об аресте Сигела и Карбо.

Поиски Сигела велись для проформы. На самом деле он отсиживался в своей квартире, в хитроумном, роскошно обставленном убежище, и сожалел только о том, что был лишен возможности загорать на солнце. Его адвокаты успокоили его, объяснив, что Танненбаум, принимавший участие в операции, не может рассматриваться как свидетель. Благодаря своим показаниям Танненбаум остался в живых. Понемногу неприятности Багси окончились, но следует признать, что он рисковал жизнью, чтобы спасти Лепке. И без какой-либо для себя выгоды.

(Ж.-М. Шарлье, Ж. Марсилли. Преступный синдикат. — 1990)

КУРТ ВАННОВ. ПРИСВОЕНИЕ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ

Нацисты осуществляли не только тотальное ограбление

временно оккупированных территорий, но и предпринимали мошеннические операции в отношении отдельных персон. Так, в 1937 году они проводили операцию по изъятию в свою пользу Нобелевской премии Карла фон Осецкого. Выдающийся писатель и прогрессивный журналист, издававший в Германии вместе с Куртом Тухольским журнал «Вельтбюнне», был арестован гестапо и находился в заключении. В это время было получено извещение о награждении Осецкого Нобелевской премией по литературе, составлявшей 100 000 марок.

В столице Норвегии Осло появились две женщины, претендовавшие на получение этой суммы: Хильда Вальтер из Парижа, секретарь Осецкого, представлявшая круги сопротивления противников Гитлера, и госпожа Креутцберг из Берлина, предъявившая доверенность от Осецкого и требовавшая перевода денег в фашистскую Германию. Креутцберг являлась служащей адвоката Ваннова из Берлина.

Посол Германии в Норвегии, к которому представительница из Берлина обратилась за содействием, оказался в затруднительном положении. В течение длительного времени в Германии велась кампания против награждения Нобелевской премией «предателя», «врага государства» Осецкого, а теперь выражалось желание получить эту премию.

Хильда Вальтер выразила убеждение, что подпись на доверенности поддельная, но графическая экспертиза это подозрение не подтвердила. Был приведен в движение дипломатический аппарат Норвегии. В Берлине посол этой страны тщетно пытался добиться свидания с Осецким, чтобы выяснить, подлинна ли его подпись на доверенности. Но это было расценено немецкими властями как попытка «вмешательства во внутренние дела» и ему было в просьбе отказано.

Позднее германское министерство иностранных дел сообщило в Осло, что доверенность была выдана компетентным нотариусом и нет никаких сомнений в ее действительности. Банк телеграфом перевел в Берлин 163 849,12 норвежских крон, что соответствовало 99 875,36 немецким маркам.

25 февраля 1938 года в суде присяжных Берлин-центр слушалось дело об обмане Осецкого бывшим адвокатом Куртом Ванновым. Он присвоил и растратил полученные деньги больного Осецкого, находившегося под надзором гестапо. Этот адвокат приобрел, вопреки воле Осецкого, кинотеатр, а остальную сумму растратил со своей 18-летней подругой так, что к моменту суда осталось всего 16 500 марок.

Заявление об обмане сделал директор больницы, где находился Осецкий. Гестапо как будто бы стало защищать материальные интересы своей жертвы. Лежа на носилках, Осецкий давал показания на суде. Обвиняемый К. Ваннов признал себя виновным и был осужден к двум годам лишения свободы. Причем, когда подруга обвиняемого в своих показаниях заикнулась об участии в этом деле тайной полиции, она была оборвана прокурором, заявившим, что этим она пытается «способствовать обвиняемому», и этот эпизод дальнейшему исследованию не подвергался.

18 января 1946 года Курт Ваннов обратился в магистрат Берлина с заявлением о признании его жертвой фашизма. Под присягой он заявил, что из-за его стремления спасти Нобелевскую премию для Осецкого он подвергся преследованию гестапо. Ваннов утверждал: за то, что он не подчинился требованиям чиновников гестапо и передавал деньги вопреки их указаниям родственникам Осецкого и на благотворительные нужды, он был заключен в концентрационный лагерь Заксенхаузен.

На основании этих утверждений Ваннов был признан «жертвой фашизма» и восстановлен в звании адвоката и нотариуса. Однако через три года выяснилось, что он был ранее несколько раз осужден за мошенничество и уже лишался звания адвоката. Перебравшись при Нацистах в Берлин, он стал доверенным Осецкого. Как было установлено, Ваннов, пользуясь тяжелым положением своего доверителя, использовал его для своего материального обогащения. В 1949 году из адвокатуры он был вновь исключен.