Особо секретное оружие

Самаров Сергей Васильевич

Полковник пар выпустил и на примирение согласен. Голос его становится более серьезным, и сам он выглядит деловитее.

– На сотрудничество я смотрю положительно. Но – именно на сотрудничество, потому что сотрудничество предполагает взаимную помощь. А в последнее время так повелось, что с нас что-то требуют, ничего не предоставляя взамен... Это уже не сотрудничество, а эксплуатация. Только не надо спецназ заносить в чернорабочие воины...

– Не согласен. – Пулат категоричен. – Это обыкновенное разделение труда. Вот нам, например, необходимо знать географическое положение некоторых точек на карте, где может появиться Талгат Абдукадыров. Вы просто сообщаете нам эти

точки, а мы своими силами устраиваем ему теплый прием в дружеских объятиях. Обязанности распределены, дело будет сделано. Все идеально просто, и нет взаимных претензий. Так я понимаю существо вопроса?

– Не так... – Мочилов возражает резко и твердо. – Я понимаю, о каких точках идет речь, и не вижу оснований выдавать международной организации дислокацию российских воинских частей, выполняющих секретную работу.

– Опять то же самое... – вздыхает Ангел. – И там, и здесь...

– Что – то же самое? – не понимает полковник.

– В настоящее время в Москве находится с тем же заданием оперативная группа антитеррористического подразделения ООН «Пирамида».

– Слышал о такой... Мало теплых слов... Ребята работают за гранью закона.

– Они работают за гранью закона в том только случае, когда закон не в состоянии защитить мирных граждан любой страны от акций террористов. Кстати, группу возглавляет мой сын.

– И это слышал... Сергей Алексеевич Ангелов... По международным документам он почему-то проходит как «Сережа Алексеевич Ангелов»...

– Путаница в отделе оформления документов ООН. Они не очень дружат с русской транскрипцией греческих имен. Но дело не в том. Мы сегодня целый час объясняли пирамидовцам те же самые истины, которые вы пытаетесь втолковать сейчас нам. А до этого генерал Астахов из «Альфы» два часа занимался тем же...

Ангел рассчитывал, что выкладывает аргумент в свою пользу. Мочилов ловко переворачивает его в свою.

– Тем более, тогда вам все и без меня понятно. Осторожнее с этим стулом. Он давно обещает развалиться...

– Я устойчивый... Падучестью не страдаю... Но мы же, в отличие от «Пирамиды», не просим ознакомить нас с документами и никого не стремимся обучить методам создания зомбированных солдат. Мы просто желаем знать места, где Абдукадыров может вести поиск.

– Нет таких мест... – говорит как отмахивается Мочилов. – Лаборатории давно не работают из-за отсутствия финансирования. А увеличения финансирования в ближайшие годы не предвидится... Если раньше у нас давали деньги на армию, то сейчас покупают английские футбольные клубы...

– Но есть же люди, которые в этих лабораториях работали...

– А вот это уже равнозначно тому, чтобы выложить перед вами документы, которые даже мне не позволяют вынести за пределы спецархива. Чай будете?

– Спасибо. И без того жарко... Но ведь на этих людей и будет выходить Талгат!

– Будет... Если сможет добраться... У меня есть основания предполагать, что именно его отряд обложили две наши группы. Там есть какой-то, предположительно, учебный лагерь. А в этом районе может быть только один учебный лагерь – его, иначе мы хоть краем уха услышали бы про него раньше. Мы почти про все учебные лагеря слышали, хотя и не знаем их точное расположение.

– Но откуда у вас, товарищ полковник, уверенность, что Талгат находится в Чечне, в этом лагере? Сейчас, в момент поиска, ему вообще не нужен никакой отряд. Он поиск будет вести небольшими мобильными силами. И совсем не в своих горах.

– Мы только предполагаем это. Уверенности пока никакой нет.

– Пусть даже он сейчас и там. Предположим, что он там... А если он все же выберется оттуда? Значит, он

доберется до бывших сотрудников лаборатории профессора Васильева.

Полковник берет паузу, соображая, насколько может быть откровенным с представителями международной организации. Наконец решается:

– Там его будут ждать.

– Наши?

– Нет.

– Люди генерала Легкоступова?

– Вы и это знаете? Пусть так. Талгата готовятся встретить люди Легкоступова. Я передал генералу несколько адресов.

– Они не сумеют его задержать. – Ангел категоричен. – Раз уж он ушел от Сохно, то парням из ФСБ он будет не по зубам...

– Генерал придерживается прямо противоположного мнения. «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел»... Геннадий Рудольфович считает себя Лисой, к которой с большим желанием скатится в пасть Талгат-Колобок.

– Легкоступов точно так же считал, когда работал против меня [26] , – усмехается Ангел. – А я несколько раз оставлял его в дураках. У Талгата общая подготовка не хуже моей. И нам обязательно следует парней Легкоступова страховать.

– Тогда обращайтесь прямо к генералу. Пусть разглашение военной тайны будет на его совести. Я такие данные предоставить Интерполу не могу. Даже если ваша группа в основном и состоит из бывших моих сослуживцев.

– Вот мы сейчас думаем только о том, как друг друга укусить и свой бок под чужой укус не подставить, – печально говорит Пулат. – А Талгат в это время делом занимается, и никто ему не мешает... Прискорбно, что мы не сумели договориться внутри узкого круга занятых одним и тем же делом людей...

26

Действие романа «На войне как на войне».

– Я действую в соответствии с правилами режима секретности...

– В том-то и беда наша, что мы всегда стремимся играть друг с другом по правилам, в то время когда террористы просто не знают, что такое правила. И взрывают самолеты, захватывают школы... Мне лично очень хочется наплевать на все правила и действовать исходя из обстановки в полной оперативности. Единственно – в соответствии со своей совестью...

– Так его, Пулат, громи полковников... – усмехается Ангел и первым поднимается со стула, который так и не успел развалиться под ним.

ГЛАВА 7

1

Виктор Егорович оценивает ситуацию молча.

– Может быть, посидим, поговорим для знакомства? – предлагает тот, что первым заговорил еще из-за угла.

– А у меня есть другая возможность? – в ответ спрашивает Алданов.

– Нет у тебя другой возможности. Пока – нет... А дальнейшее зависит от тебя самого – как себя поведешь, насколько сговорчивым окажешься.

– Та-ак... Ставятся условия... Это уже, насколько я понимаю, начало конкретного разговора? – Виктор Егорович не чувствует смущения и волнения от ситуации. Раз уж «пошел в разведку», надо добывать сведения. Тем не менее старается не показать твердости в голосе. Совершенно ни к чему показывать эту твердость перед другими. Пусть уж считают его просто хитрым и скользким стариком. Способным на что-то, но не проявляющим решительности в силу своих возрастных особенностей. А уж если и проявляющим, то лишь в критические минуты, как было недавно с квартирными бандитами. Там без решительности было бы не выжить. – Тогда лучше продолжить его сидя. Я что-то сегодня притомился слегка... Переживания разные... В моем возрасте это сказывается...