Особо сложные дела
Шрифт:
— Любопытно, чертовски любопытно!
— Ну, что ты теперь скажешь? — кончил пояснение Антипов.
— Скажу одно: сдаюсь! Ты меня успокоил.
— А как, между прочим, насчет «американки» — многозначительно улыбаясь, спросил Антипов.
— Ну и хитрец! Как поймал… Назначай штраф! Я готов на любую расплату…
— В свое время я мечтал накрыть тебя на поллитровку «столичной». Ну, а теперь…
— Дорогой, будь любезен, дай стакан воды! — неожиданно прервал Голубцов Василия.
— А мы сейчас чайку соорудим…
— Это попозже, а сейчас дай водички из-под
Вернувшись с водой, Антипов застал гостя за странной работой: он жег над большой пластмассовой пепельницей бумагу.
— Предосторожность никогда не помешает, — приминая пепел, пояснил Голубцов. Взял стакан, проглотил несколько глотков воды. — Першит что-то в горле… А где же твоя хозяйка?
— Пошла кое-чем пополниться.
— Не ради ли меня?
— А почему бы и нет? Она это сделает с величайшим удовольствием.
— В таком случае, позволь и мне отлучиться на несколько минут!
— Не понимаю?
— Хочу, в свою очередь, кое-что подбросить хозяйке, да и с тобой надо рассчитаться… ничего не поделаешь, проиграл… Позволь преподнести тебе сюрприз, что доставит мне огромное удовольствие…
Василий размяк: до чего же хороший гость! Сколько у него доброты, задушевности… Пошлет же судьба такого замечательного друга!
— Только очень прошу, поскромней, без особых затей, иначе жена обидится…
— С женщинами я справляюсь куда легче, — не по возрасту игриво заметил Голубцов и твердой походкой направился к выходу…
Минут через десять пришла раскрасневшаяся Ирина. Ей тоже было приятно поухаживать за таким заслуженным и обходительным мужчиной. Узнав, что гость пошел за какими-то покупками, Ирина не рассердилась и деловито стала накрывать на стол.
Прошло больше часа, гость не возвращался.
— Не случилось ли с ним чего? — с тревогой сказала Ирина.
— Я сам тоже беспокоюсь… Долго ли при теперешней суматохе на улице наскочить на беду.
— Суматохи-то особенной сейчас нет — уже одиннадцатый час… Всё же сходи, посмотри, не в «гастрономе» ли затерло… Если так, тащи его скорей сюда…
Антипов поспешно вышел из дому, приглядывался к встречным, заглянул в «гастроном» — безрезультатно; спросил продавщицу, не заходил ли к ним такой симпатичный дядька, флотский, без погон, у него еще много наград, и этакая приметная палка…
— Нет, к сожалению, не заметила…
Зашел еще в один магазин, но и там не нашел друга. Не разошлись ли? Решил вернуться домой…
У парадной лестницы Василия Ивановича встретил дежурный дворник.
— Это велено передать вам, — он подал записку Антипову. — Малость задержал ее, отвлекли меня…
Антипов нетерпеливо развернул записку:
«Дорогой Василий Иванович!
Прошу принять тысячу извинений за вынужденное вероломство: только что случайно встретил контр-адмирала, который чуть ли не силой увез меня к себе; ему нужна помощь по одному вопросу, в котором он считает меня самым сильным специалистом. Сам понимаешь, отказать нельзя. Постараюсь вырваться поскорей. Вернусь, конечно, «во всеоружии»… Если же застряну, то с твоего разрешения
Сердечно жму руку
твой Антон Ванч».
8
Машина номер ОЕ-4554 из-за плохой дороги с трудом вошла в полуразрушенный войной небольшой городок — райцентр. Это и был конечный пункт для нашего беспокойного пассажира. Остановились у церкви; из машины вышли Герасимов и шофёр. Сержант Антипов, притворившись спящим, слегка похрапывал. Солнце уже пригревало, денек обещал порадовать на славу…
— Большое спасибо, товарищ, — подавая несколько сотенных купюр Герасимову (он считал его хозяином машины), сердечно сказал Голубцов. — А это тебе, дорогой, — он протянул пятьдесят рублей шофёру, — за прекрасное управление… вроде премии.
Шофёр, взяв деньги, пробасил:
— Премного благодарен…
— А что же не выходит ваш приятель? — поинтересовался Голубцов.
— Хай поспит, — ответил Герасимов, — укачало младенца…
— Кланяйтесь ему… Поползу отыскивать мамашу. Сам здесь впервые, придется спрашивать граждан, — и Голубцов, крепко пожав руку Герасимову и кивнув шофёру, заковылял в сторону каменного здания с вывеской: «Универсальный магазин». Герасимов и шофёр опустились на траву. В это же время из машины вышел сержант и шмыгнул за угол церкви. Через минуту он шел по одной улице с Голубцовым, но по противоположной стороне, следя за каждым его шагом. Голубцов не переставал хромать, не оборачивался по сторонам; вот он остановил прохожего и, судя по жестам, спрашивал, как пройти к своей цели. Шли дальше, порядочно петляя. Антипов вел себя искусно, и Голубцов его не замечал. В ста шагах от небольшой площади Голубцов остановил средних лет женщину, с зонтиком, одетую в черную узкую юбку и пушистый джемпер; в руках вместе с зонтиком она держала свернутую в трубочку газету, на другой руке висела сумка.
Остановив женщину, Голубцов снова стал расспрашивать ее о дороге. Она объяснила. Голубцов не понимал. Пожимая плечами, он вынул из кармана газету и карандаш… Нарисуйте, мол, план… Женщина взяла карандаш, но рисовать стала на своей газете… Нарисовала, объяснила, протянула ему газету…
— Благодарю. Чтобы вас не обездолить… — Голубцов подал ей свою…
Они разошлись. Женщина пошла через площадь, Голубцов, волоча ногу, к универмагу. Антипов дал пронзительный свисток. Голубцов вздрогнул, но не обернулся, хотя несколько ускорил шаг; женщина в пуховом джемпере, кажется, не обратила никакого внимания на сигнал. Свисток сделал свое дело: показались Герасимов и шофёр. Они последовали за Голубцовым, Антипов — за женщиной…
Герасимов и шофёр нагнали Голубцова, остановили. Тот с неподдельным изумлением смотрел на них.
— Вы слишком много заплатили, товарищ, возьмите, — возвращая половину денег, сказал Герасимов.
— Ах, вот что! — облегченно вздохнул Голубцов. — А я подумал, не случилось ли чего-нибудь с вами. Уберите деньги! Чертовски устал: не могу отыскать матери…
— Сядем в машину, — предложил Герасимов, — в машине легче искать.
— Не стоит… вам надо спешить на свадьбу.