Особое задание (Киберхаг)
Шрифт:
— Пищевой концентрат?
Хельга кивнула.
— Я знаю, у тебя куча вопросов. Но почему я должна отвечать на них?
— Не настаиваю, — пожал плечами Вадим. — Хотя не стану скрывать, информация мне не помешает.
— Ты действительно торговец?
— Не совсем, — Вадим запомнил ее проницательный взгляд и решил не рисковать. — Я свободный человек. Путешествую по разным мирам. Иногда на самом деле торгую.
— Странный ты. Может, и впрямь с другого мира... Я думала — киберхаг, но ошиблась. Хотя раньше интуиция меня не подводила.
— А кто такие
— Не знаешь?
— Нет. Наверное, если бы знал, то остерегся. Здесь что, вот так запросто можно получить пулю в голову?
— Пуля не худшее из существующих зол, — произнесла Хельга. — Ладно, я, видимо, должна перед тобой извиниться. Действительно могла убить. — Она вдруг умолкла и некоторое время сидела, глядя в одну точку. — Будет лучше, если расскажу... — казалось, она разговаривает в данный момент сама с собой. — Тебе ведь тоже может встретиться киберхаг...
— Вы живете тут? В поселке? Почему люди покинули его?
— Хочешь обращаться ко мне на «вы»?
— Машинально вырвалось.
— Не нужно. Я начинаю ощущать себя старой. Просто — Хельга, договорились? Не люблю вспоминать о возрасте, — она говорила короткими, отрывистыми фразами. — Нет, живу я не тут. В городе. Когда-то это — она обвела неопределенным жестом окружающую обстановку, — было моим домом. Потом появились машины... Чужие машины, вслед им пришли киберхаги, и все рухнуло... Только тогда мы еще не знали об этом...
— Давно?
— Что давно?
— Когда это случилось?
— Много лет назад. Не скажу точно. Потеряла счет.
— Машины напали на вас?
— Нет. Они появлялись и исчезали. Сначала мы думали, что дройды приходят с какого-то законсервированного и утерянного склада, даже пытались найти его, но безрезультатно. А киберхагов мы тогда еще не умели распознавать. Они совсем как люди. Только без души.
— А что им было нужно?
— Наши жизни.
— Не понимаю... — Вадим с трудом вникал в туманную, обрывочную информацию. Он боялся, что Хельга может пуститься в пространные воспоминания, не относящиеся к сути интересующей его проблемы, и потому задавал встречные вопросы, чтобы удерживать разговор в нужном русле.
— Они охотники за рассудком. — Хельга нервно поежилась. — Все, у кого есть импланты, попадают под их власть. Рано или поздно, но попадают.
— Они воздействуют на рассудок человека?! Через имплант, я правильно понял?..
— Да, — глаза пожилой женщины потемнели. — Не знаю, не спрашивай, почему это происходит. Техническая сторона мне неизвестна. Зато я знаю другое... — Она вдруг замолчала и отвернулась.
Вадим на этот раз воздержался от наводящих вопросов.
— Я безумна... — тихо произнесла Хельга. — Безумна, понимаешь? Они пытались украсть мой рассудок, но что-то не получилось... С тех пор память и разум временами изменяют мне. Все становится блеклым, нечетким, я сама не знаю, что делаю... Потом сознание возвращается. Знаешь, как это страшно? Понимать, что у тебя никого нет, что ты сам почти бездушная кукла...
— Поэтому ты приходишь сюда? — спросил Вадим, не зная, как можно ободрить или утешить
— Да. Я прихожу в этот дом... Не хочу, но прихожу, когда сознание становится расплывчатым, рыхлым. Потом рассудок проясняется, тогда я беру оружие мужа и брожу по окрестностям. Иногда мне везет... Но чаще — нет. Встретить киберхагов стало сложно. Люди наконец прозрели и истребляют их, где только могут.
— Я слышал, что в твоем мире идет война. Это война людей и машин?
— Да. Кто тебе рассказал?
— Знакомый торговец. Он привез меня на вашу планету. Значит, киберхаги и человекоподобные сервомеханизмы вторглись к вам с Нормана?
— Да. Но я впервые услышала об этом недавно. Раньше мы считали, что их гнездо где-то тут, в лесах. Никто не думал, что они с другого мира.
— Хельга, а ты знаешь, зачем они это делают?
— Они не люди. Им незнакома жалость. Машины в оболочке из плоти.
— Странно все это. — Вадим понял, что сидит не меняя позы, словно его заморозили в кресле. Мышцы спины одеревенели от напряжения.
— Что странно? — Хельга повернула голову, пристально посмотрев ему в глаза.
— Я знаю машины. Мне совершенно непонятно, зачем им понадобилось лишать людей рассудка. В этом нет присущей киберсистемам логики...
— Логики? — она хрипло рассмеялась. — А много ли ее в нашей жизни? Я тоже не понимала — зачем и за что? За что убили мою семью? За что сделали меня вдовой, да еще и умалишенной? Мне очень хотелось найти ответ... Очень... — повторила она. — Я даже пошла учиться. Поборола свой страх перед машинами и получила специальность техника. Пока была молодой, припадки случались редко. Я искала, но так и не нашла ответ. Потом мне все отлилось сполна. Пришла бессонница. Я стала нервной, провалы в сознании случались все чаще, я потеряла счет времени и уже не могла вспомнить, сколько мне лет. Даже сейчас за спиной толпятся призраки. Они спрашивают: «Почему?» Но ответа им нет.
— А что говорят в колонии?
— Ничего, — покачала головой Хельга. — Город живет своей жизнью. Новое поколение уже выросло, оно не помнит прежних времен. Для них война — нечто само собой разумеющееся, данность...
Сбивчивый рассказ Хельги оглушил Вадима.
Многое оставалось непонятным, ему казалось, что, выслушав ее, он не приблизился к ответу на вопросы, а, напротив, еще больше отдалился от истины, словно заблудившийся путник, пытающийся найти дорогу в глухом лесу. Минуту назад он еще видел тропку, но теперь — нет; повсюду, куда ни посмотри, лишь чаща, одинаково непроходимая со всех сторон.
— У них нет души... Нет воли к жизни, разума, воспоминаний... — Хельга говорила, не обращая внимания на глубоко задумавшегося Вадима, ей нужно было высказаться, выплеснуть копившееся внутри безумие... Видимо, в городе никто не хотел ее слушать. Потому и приходила сюда, в период помутнения рассудка, ноги сами несли ее в родной дом, где оживали воспоминания, и очнувшаяся ярость давала выход безысходности, даруя смысл существования в короткие моменты возвращения в реальность...
— Ты пыталась их понять?