Особое задание
Шрифт:
В общем, выгружаясь из самолета, я напрочь позабыл о своих сомнениях и страхах. Потому, что был занят. Пытаясь достойно отвечать на шутки и не давать дамам передраться…
Глава 15
В аэропорту нас встречали! Причем я бы никогда не догадался, кто! — Мигелито собственной персоной! С двумя солидно одетыми телохранителями. Стоило ему меня увидать, как с воплем «Джонни, амиго!» он совершенно не солидно бросился ко мне. Вдосталь пообнимавшись со мной, он поцеловал ручки поочередно всем дамам, начав, естественно, со знакомой ему Татьяны, рассыпаясь в витиеватых комплиментах и сетуя, что ни разу не был в стране, где живут такие ослепительные красавицы.
«Ослепительные красавицы» благосклонно внимали знойному
— У вас что, все население так свободно владеет английским? — поинтересовался я по дороге домой у Татьяны.
— Да нет, не все! — улыбнулась она. — Просто мы вместе учились в довольно хорошей школе. А в нашей среде не принято лениться: родители не поймут! Вот и наблатыкались!
— Что сделали?
— Ну, научились понемногу! — Татьяна мило рассмеялась и, подумав, добавила: — пора тебе серьезно заняться нашим сленгом! Я тут припасла тебе записи наших юмористов — Жванецкого, Задорнова, Карцева, рассказы Шуры Каретного и сборники блатных песен! Через месяц начнешь ботать по фене, как после пятой ходки!
Получив подробное объяснение последней фразы, я начал с нетерпением ждать первых уроков по альтернативному русскому языку.
Дом, неделю назад вызвавший во мне жалость, сиял! Мигелито, высадив нас из машины, вместе с нами полюбовался на творение рук простимулированных Вованом неведомых мастеров и завистливо отметил, причем с ярко выраженным уважением в голосе:
— Вован Петрович умеет заставить потрудиться!
Я молча согласился и попытался открыть дверь. Увы, кодовый замок не среагировал на мои действия. Я удивленно посмотрел на ухмыляющегося Мигелито, протягивающего мне заклеенный конверт:
— Возьми, не мучайся! Здесь новые коды к системе безопасности и пояснения твоего большого друга к новым, как это будет по-русски, «primochka»!
Удостоверившись, что я открыл непослушные двери, он тепло с нами распрощался, попросил связаться с ним завтра и его автомобиль в какой-то очень знакомой мне манере сорвался с места.
Проводив удивленным взглядом вписывающийся в поворот с заносом задних колес автомобиль, мы, наконец, вошли в дом. Внутренняя обстановка претерпела радикальнейшие изменения: над интерьером, видимо, основательно потрудился не самый низкооплачиваемый дизайнер штата. Мне сразу захотелось снять обувь и говорить исключительно шепотом. Везде, кроме спальни. — Она единственная во всем доме не была похожа на музей. Она настолько отдавала чувственностью, если не сказать, развратом, что когда мы все, слоняясь по дому, добрались до нее, я покраснел и попытался побыстрее вытолкать из нее всех без исключения дам. Но не тут то было! Широко открытыми глазами уставившись на зеркальный потолок, огромную кровать под ним, застеленную черными атласными простынями, тяжелые бархатные шторы, создающие в комнате интимный полумрак, на дверцу мини бара в изголовье, стереосистему экстра класса, проекционный телевизор во всю стену и еще кучу всяких прибамбасов, Татьяна ошеломленно посмотрела на меня и решительно заявила:
— Вот это да! Теперь ты меня отсюда не выгонишь! Ни за какие коврижки!
— А что такое «коврижки»? — на всякий случай поинтересовался я, но девушки не удостоили меня ответом. Они были заняты.
Сняв обувь, Люда и Юлька запрыгнули на кровать, удобно развалились на ней, весело принимая эротичные позы, разглядывая себя в потолок и подначивая Татьяну по полной программе. Татьяна вяло огрызалась, выбирая в стеллаже с дисками подходящую под настроение музыку. Разобравшись с ней, она тоже улеглась рядом с ними и призывно похлопала ладонью рядом с собой. Пришлось подчиниться, правда, предварительно наведавшись в холодильник за закуской к бутылке шампанского, стараниями неугомонных девиц найденного в баре. Улегшись в самый эпицентр женского внимания, я в первый раз за последнюю неделю расслабился. И тут же поплатился за легкомысленность:
— Ты что, собрался тут медитировать? — возмущенно воскликнула Юля, вцепившись мне своими накрашенными ноготками в горло и пытаясь слегка придушить. — Ведь тут до пляжа рукой подать!
— Мы хотим поплавать! — Люда щекотала мне ноги с не меньшим энтузиазмом.
— Но ведь уже темно? — попробовал было возразить я, не особенно желая отрываться от кровати.
— Не будь занудой! Плавать ночью куда интереснее, чем днем! И я тебя поцелую… — любимый аргумент Татьяны подействовал, как обычно, неотразимо. И я, обреченно вздохнув, стряхнул с себя гомонящих девиц:
— Сдаюсь, террористки! Бегом в гараж!
Дамы с веселым гомоном вылетели из спальни, и я спокойно отправился собирать покрывала, полотенца и тому подобную ерунду для нормального отдыха. Визг в гараже стряхнул с меня расслабленное состояние, и, заскочив на кухню, где за плитой у меня хранился пистолет, я скатился по лестнице и ворвался в гараж. Увы, расстрелять никого не удалось. И даже просто покалечить. Чтобы выместить хоть на ком-нибудь злобу на нежелание выходить из дому… — В гараже не было никого постороннего. Если, конечно, не считать посторонним новенькую «Ауди-ТТ — кабриолет» цвета «хамелеон», стоящую перед моим «Астон-Мартином».
Сольную партию визжала Татьяна. Остальные подвывали бэк-вокал: — «Ауди» оказалась подарком Вована. Для Татьяны, — об этом свидетельствовала записка на ветровом стекле машины. Убрав пистолет, я оставил девушек радоваться подарку и вернулся в дом.
Увы, «чрезвычайное происшествие» в гараже явно сбило всех нас с толку. В результате, уже приехав на пляж, девушки обнаружили, что их новые купальники остались дома. В не распакованных сумках. Однако, не особенно расстроившись, они ехидно посмотрели на меня и начали раздеваться… Догола… Я тихо застонал: два месяца вынужденного воздержания давали о себе знать… Такое количество молодых и потрясающе красивых тел просто сносило мою крышу. Напрочь! А когда, окончательно обнажившись, они, явно специально для меня плавно покачивая бедрами, направились к воде, мне окончательно поплохело. Я снял с себя рубашку и джинсы, и рванул в прохладную воду, чтобы своим видом ненароком не выдать приподнятого состояния. Прохладная вода принесла мне облегчение: и я, пытаясь не думать о роскошных телах в паре метров от себя, нырнул и долго-долго плыл подальше от берега с его дикими соблазнами. Вынырнув метрах в пятидесяти от весело плещущихся девиц, я восстановил дыхание и, лениво загребая руками, поплыл к берегу. Полная луна, висящая почти над нашей машиной, прекрасно освещала пляж, а полный штиль почти не нарушал гармонию лунной дорожки на воде. Я задумчиво скользил по ней, пока мне не захотелось немного поднапрячься. Я решил поплавать кролем, и разогнался, как следует. В результате, я не успел вовремя затормозить и почти уткнулся в Юльку, размахивающей руками и подпрыгивающей от избытка чувств. Услышав плеск, она повернулась, и я чуть не врезался в ее грудь: пришлось тормозить руками. Девушку перевернуло, а я, скрываясь с места происшествия, тут же нырнул и уплыл под водой куда-то за спину Татьяне, веселящейся чуть ближе к берегу. От заслуженной кары это меня не спасло: девушки с визгом бросились на меня и принялись усиленно топить. Все мои сетования на нелепую случайность успеха не имели, а Татьяна даже слегка возмутилась, правда, не прекращая хохотать и окунать меня под воду с головой:
— Значит, тебе понравилась ее грудь? Изменник!
— Нет! — попытался было оправдаться я.
— Как это нет? — возмутилась Юлька и выставила свой внушительный бюст над водой, благо под нами было довольно мелко. — Ну, ты, парень, зажрался! Значит, моя грудь не катит?
— Понравилась! — сообразил я, что опять сморозил глупость.
— И как, уже распробовал, или еще нет? — Татьяна притворно разгневалась и смотрела на меня, как удав на кролика. — Может, дать еще подержаться?
— Нет! То есть, да! То есть я не пытался ее распробовать! — отбивался я.