Особое задание
Шрифт:
— Вы вполне сегьезно? — недоверчиво переспросил Морозов.
— Очень серьезно, доктор!
После некоторого раздумья Морозов поднял голову.
— Вас, очевидно, беспокоит судьба летчика?
— Не только, — быстро ответил Антонов. — Было бы очень желательно, чтобы вы вернулись на прежнее место и пользовались прежним, а может быть, еще большим доверием у немцев… Теперь мы знаем вас и рассчитываем на вашу помощь…
— Но ведь мне опять пгидется лечить «недобитых фашистов»? — не без иронии спросил Морозов.
— Черт с ними! Лечите. Лечите так, чтобы у немцев не возникало ни малейшего сомнения
— Вы все же увегены, что немцы мне повегят?
— Должны. Надо, чтобы поверили. Во многом этому будет способствовать ваш вид…
Морозов усмехнулся.
— Хотите сказать — нет худа без добга?
— К сожалению, в данном случае поговорка вполне уместна. Но я хочу, чтобы вы знали: нас очень интересует многое из того, к чему вы, как я понял, имели некоторый доступ, интересуют и люди, о которых вы рассказывали…
— Если вы имеете в виду шеф-повага с аэгодгома, то сгазу пгедупгеждаю, что с ним не договогиться… Это законченный нацист, фанатик. А девушка, котогую мне удалось к нему устгоить, едва ли может быть полезна. Она от темна до темна на кухне.
— Не будем загадывать, доктор, — с лукавой улыбкой произнес Антонов. — Сейчас главное — вернуться в госпиталь, занять прежнее положение. Ближайшая задача — летчик! Без вас он ведь может погибнуть…
— Может. И не только он…
— Тем более. Ну а дальше, как говорят, будет видно…
Предложение Антонова использовать доктора Морозова в качестве разведчика, было одобрено комиссаром.
— Теперь, товарищ старший лейтенант, — сказал в заключение комиссар, — вы, надеюсь, убедились в том, что не следует делать поспешных выводов?
И Антонов нашел в себе мужество чистосердечно признаться:
— Это для меня на всю жизнь урок, товарищ комиссар!
Перед рассветом подул резкий холодный ветер. Его порывы безжалостно срывали еще не успевшую пожелтеть листву. Осень наступила сразу, за одну ночь.
В это еще непривычно холодное утро из леса вышел человек в одном белье, взлохмаченный, со следами побоев на лице и совершенно заплывшим левым глазом. Весь съежившись, он торопливо шагал по целине к лежащему в низине селу.
Это был доктор Морозов. Мысли о пережитом за истекшие сутки теснились в его голове, но он старался отогнать их и думать только о предстоящем, еще более трудном испытании. Морозов знал, что в то самое время, когда он, гонимый холодным ветром, спешит добраться до села и предстать перед оккупантами, разведчики Антонова рыщут по всем окрестным деревням и расспрашивают местных жителей, не встречался ли им человек с лицом, изуродованным побоями, в одном белье?
«Розыск» продолжался несколько дней. Антонов хотел, чтобы слух о нем дошел до немцев и помог Морозову убедить их в том, будто он действительно совершил побег. Его расчеты оправдались. Быть может, гестаповцы, пристрастно расспрашивавшие Морозова о подробностях побега, не вполне доверяли ему, но не имея против него никаких улик, сочли за благо допустить русского доктора к исполнению прежних обязанностей. Более того, они использовали этот случай в пропагандистских целях. Местные борзописцы опубликовали в своей газетке обширное интервью, в котором «беглец» красочно рассказывал о пережитых им «ужасах», о «большевистской
…Первая весточка от Морозова не представляла большой ценности. И долго еще от него поступала информация лишь о количестве прибывающих в госпиталь раненых, об их настроениях. Порою ему удавалось из разговоров раненых, особенно офицеров, узнать о готовящихся на том или ином участке фронта операциях. Все эти сведения, конечно, имели определенную ценность как для партизан, так в особенности для командования с Большой земли, но Морозов понимал, что главная его задача состоит в установлении связи с Людой, которую он в свое время устроил судомойкой на аэродроме, и в сборе сведений об охране аэродрома, о базирующейся на нем боевой технике, о готовящихся налетах. И вот этого ему никак не удавалось осуществить. Все, имевшие какое-либо отношение к аэродрому — будь то летчики, солдаты из охраны или рабочий персонал, — содержались в строгой изоляции от внешнего мира. Попытки Морозова найти человека, через которого можно было бы установить и поддерживать связь с Людой, не увенчались успехом. Тогда он решился на довольно рискованный шаг. В воскресный день доктор Морозов вдруг явился на дом к шеф-повару, жившему в поселке около аэродрома. Предлог для визита был вполне убедительный: доктор хотел проверить состояние здоровья своих пациентов — шеф-повара и его жены.
Супружеская чета была тронута вниманием русского доктора, охотно подверглась обследованию и, конечно, не преминула расспросить Морозова о всех злоключениях, которые произошли с ним и были описаны в газете. Не было недостатка и в сочувственных словах по поводу перенесенных доктором «страданий» и «издевательств».
— Зато теперь, — торжественно заключил шеф-повар, — вы подлинный герой и можете быть уверены, что великая Германия не забудет ваших заслуг!
— Благодагю вас, — склонив голову, ответил Морозов. — Повегте, я очень догожу гепутацией стойкого стогонника Гегмании и именно поэтому хотел бы пги вашем содействии оггадить себя от возможных непги-ятностей…
— Что-нибудь случилось, доктор? — с тревогой спросил шеф-повар. — Я к вашим услугам, и все, что в моих силах, — готов сделать…
— О, нет! Еще ничего не случилось, но может случиться. Я имею в виду мою пготеже, судомойку… Скажите, хогошо ли она габотает?
— Да, да! Отлично! Исполнительна, трудолюбива… и очень скромна.
— Это хогошо. Но должен пгизнаться, беспокоюсь, вполне ли она здогова…
— Вот как? — испуганно прервал его немец. — Что-нибудь заразное?
— Нет, что вы… Слабые легкие и только, но… этот дефект в ее возгасте зачастую пегегастает в тубегкулез. А это, как вы понимаете, несовместимо с габотой в столовой. Помимо всего пгочего, у меня нет ни малейшего желания быть в ответе, если вдгуг окажется, что она больна. Вот почему с вашего любезного газгешения я хотел бы заодно обследовать эту девицу и пгинять некотогые пгофилактические мегы.
— Прошу, доктор! Сделайте одолжение… — облегченно вздохнув, с готовностью ответил шеф-повар. — Это и в моих интересах!.. Правда, наш медик смотрел ее и ничего не нашел… Но снова проверить, как вы понимаете, не мешает… Пойдемте хоть сию минуту…