Особые поручения
Шрифт:
Контрастный душ способен творить чудеса: когда полчаса спустя Мэри вошла в столовую, она не чувствовала никакой усталости. Экономка, должно быть, обладала либо даром предвидения, либо чрезвычайно тонким слухом — поднос с закусками очутился на столе одновременно с появлением девушки. Правда, скорость, с которой она ела, заставила Надежду Игнатьевну критически покачать головой. С другой стороны, пожилая дама была настолько польщена энтузиазмом молодой хозяйки, сметавшей с тарелок все принесенное ей, что сама не заметила, как предложила подать кофе в кабинет. Мэри этим немедленно воспользовалась — ей хотелось немного побыть одной.
В кабинете, несмотря на скромные размеры,
Она не ошиблась. Первое, о чем спросил Мэри великий князь после обмена приветствиями, было ее мнение по поводу присланных роз. Впрочем, разговор быстро стал деловым.
— Как прошла ваша поездка, Мария Александровна? — осведомился Константин, когда с отдающей дань приличиям частью беседы было покончено. — Мне доложили об успехе вашей миссии, но я решил, что гораздо интереснее будет услышать подробности от вас.
— Боюсь, Константин Георгиевич, что вас ввели в заблуждение, — слегка поморщилась Мэри. — Полностью успешной я свою вылазку на Лордан назвать не могу. К сожалению, дело оказалось сложнее, чем я предполагала. И все, что я могу предложить Службе безопасности — это почти полторы дюжины имен людей, получивших документы одновременно с нашим покойным подопечным.
— Однако и это немало. За пару недель вы в одиночку сделали больше, чем вся агентура в Пространстве Лордан за месяц.
Мэри покачала головой и еле заметно нахмурилась.
— Моя заслуга в данном случае невелика. У меня сохранились связи и знакомства еще с тех времен, когда я летала туда поразвлечься. Возможно, проблема имперских агентов состоит в том, что их инструктируют быть как можно более незаметными. А Лордан — не то место, где незаметный человек может добиться многого. Во всяком случае, в некоторых областях.
— Возможно, вы правы, — кивнул Константин. — Я подумаю над этим. Не исключено, что ваше предположение имеет смысл донести до князя Цинцадзе. Гм… Скажите, вы сильно устали?
— Если вы имеете в виду доклад Малому Совету, то боюсь, сегодня я на это не способна, — с извиняющейся улыбкой произнесла Мэри.
— А завтра? Скажем, в три пополудни?
— Завтра в три пополудни я буду во дворце.
— Отлично. В таком случае — до встречи.
Мэри встала из-за стола, потянулась и через стеклянную дверь прямо из кабинета вышла в сад. В этой его части тоже чувствовалась рука Ивана Кузьмича — трава была подстрижена, а по обеим сторонам дорожки высажены роскошные темные бархатцы. Услышав справа укоризненный женский голос, девушка свернула за угол дома, где и обнаружила экономку. Надежда Игнатьевна стояла, склонившись над газоном, и негромко выговаривала кому-то невидимому:
— Тебе сюда нельзя, понимаешь? Нельзя. Я буду тебя кормить, но сюда ты приходить не можешь, ясно тебе? Охохонюшки, ничего-то тебе не ясно… — она нагнулась еще ниже, но тут же, услышав за спиной шаги, выпрямилась и обернулась, что-то загораживая расправленной длинной юбкой.
— Так-так-так, — сказала Мэри, приближаясь, — что
Смущенная женщина посторонилась, и в траве обнаружилось остроухое существо, чья видимая часть состояла, казалось, исключительно из полосок и роскошных белых усов.
— Как интересно, — ласково пропела Мэри, присаживаясь на корточки и протягивая руку. — И как же нас зовут?
Котенок, точнее, кошачий подросток, решил, видимо, что с ним собираются играть. Он немедленно опрокинулся на спину, демонстрируя пушистое белое брюшко и розовые подушечки проворных лапок.
— Ну надо же, какие мы усатые… и полосатые… а какая у нас манишка, просто загляденье… оп! — Быстрые пальцы ухватили белый кончик правой передней лапки и тут же отпустили. Котенок пришел от такого развития событий в полный восторг и некоторое время увлеченно — и безуспешно — пытался поймать снующую руку. — И давно он здесь? — подняла Мэри голову, позволяя зверьку обхватить ее ладонь всеми четырьмя лапами. Впрочем, надо отдать ему должное, когти он не выпускал.
— Это не он, а она… — пробормотала Надежда Игнатьевна. — Стала приходить на второй день после того, как мы с Иваном Кузьмичом сюда перебрались. Правда, к дому раньше не приближалась, оставалась возле ограды.
— Ясно, — Мэри снова опустила голову, пощекотала кошечку под подбородком, и та довольно заурчала. — Но с именем следует все-таки определиться — надо же что-то занести в опознавательный чип, верно? — обратилась она к зверьку. — И потом, такой достойной особе совершенно необходима мисочка… да… и кресло, чтобы возлежать с приличествующим достоинством… и портьеры, чтобы лазать по ним… и визит к доктору… ну что, пошли?
Кошка как будто поняла, чего от нее хотят, ловко вскарабкалась по рукаву и уселась на плече, запустив для верности коготки в ткань легкой домашней куртки.
— Ай! А ну немедленно убери свои усы от моего уха! Ай! — Но пушистая мордочка продолжала тереть ся о щеку и шею Мэри. Та беспомощно оглянулась на растерянную экономку, и обе женщины одновременно улыбнулись.
— Спасибо вам, Мария Александровна! — негромко проговорила Надежда Игнатьевна.
— За что?
— За то, что решили подобрать малышку.
— Я решила подобрать? Помилуйте, Надежда Игнатьевна, по-моему, это она решила подобрать нас, — с этими словами Мэри пошла вокруг дома туда, где на дорожке, ведущей к парадной двери, слышались голоса возвратившегося экипажа.
Утро следующего дня началось для бельтайнцев с тренировки, на которую безжалостная Мэри загнала свою зевающую и ворчащую команду с первыми лучами раннего летнего солнца. Ее задачей было отнюдь не «помешать нормальным людям выспаться», как предположил Рори. Мэри преследовала две цели. Во-первых, бегать, прыгать и вдохновенно валять дурака лучше всего по холодку. Во-вторых, чем раньше час, тем меньше зрителей. Не то чтобы она опасалась лишних глаз, но и демонстрировать уровень собственной подготовки желанием отнюдь не горела. Хотя бы потому, что не была уверена в том, остался ли этот самый уровень на должной высоте. Как ни крути, а последний спарринг у нее был — страшно вспомнить! — еще до прилета на Бельтайн перед приснопамятной заварушкой. После сначала было не до тренировок, потом она крайне неудачно подставилась под пулю, потом госпиталь, суд над Монро и Саммерсом, прилет на Кремль… Здесь она занималась, конечно, но в одиночку, и явно недостаточно для поддержания достойной формы. Между тем ее не оставляло ощущение, что упомянутая форма может понадобиться в самом ближайшем будущем. Откуда оно взялось? А черт его знает. Пресловутый «нюх на жареное», не иначе.