Особые поручения
Шрифт:
— Вот такие дела, Никита Борисович, — прервал Тедеев затянувшееся молчание. В его кабинете было тесно. Десятка полтора мрачных полицейских и офицеров Службы безопасности сидели и стояли вокруг стола, но высказываться не спешили.
— Я могу ошибаться, но мне кажется, что случившееся связано с работой Марии Александровны в архивах. Или с тем сообщением, которое пришло на ее коммуникатор перед тем, как она вышла из ресторана. Что касается архива, то, боюсь, даже если мы сможем быстро найти разъехавшихся на выходные служащих, они вряд ли
— Возможно, вы правы, — кивнул Никита. — Если бы мы могли узнать, что именно она получила… Проблема состоит в том, что бельтайнские флотские коммуникаторы настроены на ДНК-грамму владельца. Чужак не сможет снять информацию или ответить на вызов. К сожалению, хотя госпожа Сазонова и получала медицинскую помощь в лазарете «Александра», образцов ее тканей на крейсере не осталось. Эта штуковина, — потянулся он к лежащему на столе браслету, — совершенно бесполезна для нас.
Корсаков не знал, зачем он взял в руки коммуникатор Мэри. Может быть, затем, чтобы прикоснуться к принадлежащей ей вещи… но экран вдруг осветился, а в его углу замигал зеленый огонек готовности к работе.
— Не понял… — выдохнул ошарашенный Никита. — Это как?!
— Неважно, Никита Борисович. Найдем Марию Александровну — спросите у нее, — сразу после встречи с Мэри отставной десантник просмотрел всю информацию о дочери Александра Сазонова, какую смог раздобыть. Охотником до сплетен он не был, но то, что какое-то время назад имя контр-адмирала Корсакова упоминалось в одном контексте с именем графини Марии Сазоновой, запомнил. — Давайте посмотрим, что там.
Последнее письмо пришло действительно непосредственно перед выходом Мэри из «Каблучка». Никита, быстро разобравшийся с интерфейсом, сбросил послание в сеть, и через секунду на больших экранах в кабинетах наместника и контр-адмирала появились несколько голоснимков и текстовое сообщение. На кельтике.
— Тааак, — протянул Тедеев. — У вас там есть программа перевода?
— Есть, как не быть, но обойдемся и без программы, Алан Хазбиевич, — поднялся на ноги Савельев, сидевший рядом с Корсаковым. — Я читаю на кельтике, хоть и не очень хорошо.
Он слегка прищурился, пошевелил губами, кивнул и заговорил.
— Дорогая дочь. Идентифицировать присланные тобой изображения не составило никакого труда. Я целиком и полностью согласна с твоими рассуждениями… соображениями. В общем, понятно. Это шахты. Хорошо спрятанные… замаскированные шахты. Для сравнения посылаю тебе снимки из сектора С-2-8-4. Сходство видно безоружным… простите, невооруженным глазом. Мы прячем наши проходы… нет, не так… разработки, потому что в космосе случается всякое. Зачем это было сделано на защищенной планете с кислородной атмосферой — я тебе сказать не могу. Так же я не могу, даже приблизительно… ориентировочно, сказать, что именно там добывают. Однако я уверена, что ты сумеешь с Божьей помощью понять… разобраться, что происходит в интересующем тебя уголке Пространства. Да благословит
— А что госпожа Сазонова послала этой самой матери Агнессе? — вскочивший Тедеев смотрел то на большой экран, то на Корсакова, крепко стиснув кулаки и покачиваясь с носка на пятку. — Никита Борисович, вы нашли исходный материал? Отправленное сообщение сохранилось в памяти?
— Сохранилось. Передаю.
На экранах возник снимок со спутника. Еще один. Еще.
— Ну надо же! — азартно ударил кулаком о ладонь один из офицеров-безопасников, окруживших наместника. — Даже координатная сетка есть!
Все загомонили, предложения сыпались со всех сторон. Только Корсаков молчал, напряженно глядя на дисплей.
— Что ж, — подвел итог Тедеев несколько минут спустя. — С чем работала Мария Александровна и что обнаружила, мы разобрались. Теперь главный вопрос — где она сама? Там?
— Возможно, — шагнул вперед начальник транспортного департамента полиции. — В интересующее нас время в направлении Черного Кряжа вылетел частный «Беркут». Черный. Над океаном его потеряли… похоже, сменил позывной… я же докладывал, что фондов не хватает!
— Потом, Илья Игоревич, все потом… будут фонды, будут! — досадливо отмахнулся Тедеев. — Ну что, господа? Поставим на эту карту? Честно говоря, совершенно не представляю себе, как ее разыгрывать. Это же джокер какой-то!
— Мария Александровна, насколько мне известно, считает, что джокер как раз и является ее картой в любой колоде, — криво усмехнулся Савельев, не забывший еще последнее заседание Малого Совета, на котором присутствовал. — Вот только… Если она там, то не исключено, что ее попытаются использовать в качестве заложницы, начать диктовать условия… вы понимаете. Что тогда?
Корсаков, не отрывая взгляда от экрана, на котором сменяли друг друга голоснимки Черного Кряжа, медленно поднялся на ноги.
— Тогда… тогда это будет уже не похищение человека, а терроризм. А Империя, — Никита повернулся к экрану связи с Тедеевым, откашлялся и продолжил, словно силой выдавливая слова по одному из пересохшего горла: — Империя… не… ведет… переговоров… с… террористами, — на секунду его лицо исказила гримаса, и оно снова стало бесстрастным. — Не ведет. Вот что, Петр Иванович, распорядитесь о подготовке всех десантных частей, да и приступим, помолясь.
Уже в рубке к Корсакову подошел каперанг Дубинин, за все совещание ни разу не раскрывший рта. Подошел и придержал за рукав, отводя в сторону.
— Никита, ты уверен? Может быть, все-таки попробовать договориться? Мария Александровна может пострадать… да даже если и нет… ты думаешь, ей не расскажут о том, что ты поставил принцип выше ее жизни?
— Пусть что хотят, то и рассказывают, Капитон, — улыбка Никиты была вымученной. — Эту женщину я не интересую. Она ясно дала это понять. И что бы я ни сделал, это ничего не изменит. Но для меня важно сохранить уважение этого офицера. Даже если меня не поймет графиня Сазонова — майор Гамильтон поймет, и этого достаточно.