Особый контроль
Шрифт:
Выпив шампанское и попробовав коктейль, Филипп открыл стену-окно, выбрал программу в пенале музыкального «Орфея», и комнату заполнили нежные звуки виолы. Аларика смотрела на него, чуть прищурясь, и медленно потягивала тоник из бокала.
— Дождь, — тихо сказала она. — За окном дождь… Природа оплакивает кого-то. У меня такое чувство, будто случится что-то ужасное! Словно какой-то злой рок навис надо мной, преследует, не дает покоя… Не знаю, откуда взялась эта тревога, ты ли ее принес или кто-то другой?
Филипп молча
— Ты стал другим, Филипп, и… дорог мне… но не торопи меня. Я все еще не… — Она поискала слово. — Не уверена. Молчи, — остановила она попытку Филиппа заговорить, знакомым жестом прижав пальцы к его губам. — Я не уверена в себе, понимаешь? Не торопи события, так не хочется ошибаться…
Она встала.
— Потанцуем?
Наплывающая темнота — автомат пригасил светопанели — выбелила лицо Аларики, и глаза ее казались неестественно черными на этом нежном фоне. Филиппу вдруг показалось, что между ним и женщиной прошла призрачная фигура Сергея Реброва, но он только сжал губы и осторожно, словно боясь причинить боль, обнял Аларику.
Человек, помоги себе сам…
— Ничего мы там не нашли, — сказал Томах, отворачиваясь. — Никаких следов. Обыскали снизу доверху тридцатикилометровую шахту, все оборудование — «звезд Ромашина» нет. А почему ты уверен, что «звезды» обязательно должны быть?
Богданов со вздохом откинулся в кресле, разминая кисти рук.
— Потому что «звезда» появилась на установке в Австралии, которая отличается от установки на Тритоне только мощностью взрыва. Наблюдатель не мог не предупредить нас об опасности эксперимента на Тритоне, если дал предупреждение на Земле.
Томах подумал.
— Логично. И что же теперь? Обследовать весь Тритон? Наблюдатель, если он в Системе, от наших поисков, наверное, уже скончался от смеха. Ты все еще грешишь на Керри?
— А ты нет?
— Не знаю. Мне кажется, мы ошибаемся в оценке ситуации. Не знаю только, в какую сторону, лучшую или худшую. Если бы Наблюдатель хотел контактировать с нами, он давно сделал бы это. Видимо, в какой-то момент мы что-то где-то там задели в его области влияния или повели себя неэтично, с его точки зрения, вот он нас и предупредил… и исчез. И Керри к этому непричастен.
Богданов упрямо покачал головой.
— Тогда он не оставил бы «звезду» на установке в Австралии. Нет, он здесь, в Системе, и его что-то беспокоит.
— Что его может беспокоить, кроме предстоящего эксперимента? Но расчеты взрыва проверены и перепроверены не один раз. СЭКОН тоже заседал дважды и не нашел причин, по которым можно было бы запретить эксперимент.
— Я знаю. Меня это не успокоило.
— Меня тоже, — со вздохом признался Томах. Они невесело улыбнулись друг другу, собираясь расходиться.
— И все же, почему ты так уверен, что Керри и есть Наблюдатель? Я долго ломал голову, пытаясь оправдать твою уверенность. По-моему, его решение о проведении австралийского ТФ-взрыва — просто случайность.
Богданов перестал массировать кисти.
— Ты хорошо знаешь Керри?
— Достаточно, как мне кажется.
— Он способен удивляться?
Томах озадаченно посмотрел в глаза Никиты.
— В каком смысле?
— В прямом. Ты был когда-нибудь свидетелем его удивления по какому-либо поводу?
— Ах, это… конечно, и не один раз.
— А появление «зеркальных перевертышей», исчезновение грузов и все события с Наблюдателем его не удивили.
Томах подождал несколько минут, пока Богданов ходил в приемную отдела и умывался.
— И только на этом основании ты заподозрил…
— Не только. А тот факт, что на установке на Тритоне не обнаружена «звезда», лишь подтвердил мое предположение. «Звезду» он мог не оставить по двум причинам: из боязни обнаружить себя или по причине безопасности Большого Взрыва.
— Но какова в таком случае его цель?
— Его цель — заставить СЭКОН действовать эффективнее, пристальнее «оглядываться вперед» на последствия действий человечества и думать не только о нуждах человеческой цивилизации, но и о сохранении среды ее обитания.
Томах невольно покачал головой.
— Эти песни о последствиях поются уже больше трех столетий. Я и сам их пою время от времени. Но если дела действительно обстоят таким образом, ты рискуешь, как Василий. Ты ведь становишься опасным для Наблюдателя своей информированностью. И он не остановится на предупреждении, он тебя уберет как свидетеля.
Никита потряс кистями, улыбнулся.
— Перетренировался вчера — побаливают. Убрать меня непросто, хотя и возможно. Но обещаю — буду осторожен. К тому же, если он умный Наблюдатель, а он, без сомнения, очень умный, то, добившись цели, не станет расшифровываться до конца.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Киб кабинета, повинуясь мысленной команде Богданова, притушил светопанели. Комнату заполнили сумерки. Вдруг в соседней комнате что-то легонько скрипнуло. Томах вздрогнул, не столько от неожиданного звука, сколько от реакции друга.
Никита замер, бесшумно вскочил, скользнул к двери, в его руке оказался «универсал».
В следующее мгновение дверь отворилась, и на пороге возник Керри Йос. Не обращая внимания на последовавшую немую сцену, он прошел в кабинет и сел лицом к обоим инспекторам.
Томах перевел взгляд с его спокойного лица на пистолет в руке Никиты, и ему стало жутко.
— Вы все слышали, — утвердительно сказал Богданов, переходя на «вы», продолжая держать Керри на прицеле.
Начальник отдела кивнул.