Особый отдел и тринадцатый опыт
Шрифт:
Не составляло особого труда догадаться, для чего понадобилось это маленькое представление, и Людочка мысленно поблагодарила Цимбаларя за добрый совет.
Какое-то время за столиком сохранялась некоторая неловкость, но постепенно беседа вернулась в прежнее русло.
– Не обижайтесь, но у меня есть ещё одна просьба. – Желваков попытался скорчить умильную физиономию, но это у него плохо получилось.
– Опять куда-то съездить? – Людочка надула губки.
– Нет, нет! Я, видите ли, в Петербурге совсем недавно и ещё не успел обзавестись необходимыми знакомствами. Встреча с вами – это просто дар божий. Есть дела, которых
– Есть такой, – сказала Людочка, сразу представив себе Цимбаларя. – Человек, соответствующий вашему описанию, раньше состоял в телохранителях одного папиного знакомого. А теперь остался на бобах.
– Почему, если не секрет?
– Папин знакомый скончался… Успокойтесь, речь не идёт о насильственной смерти. Его погубили излишества. Подавился клешнёй омара. А поскольку дело происходило за городом, спасти его не удалось.
– Вы сами ему доверяете?
– Более или менее. Что касается рекомендаций, то они самые положительные.
– Как бы мне с ним встретиться?
– Когда?
– Сейчас скажу… – Желваков задумался. – Завтра после обеда. Часа в два.
– Хорошо, – кивнула Людочка. – Снова на этом месте?
– Конечно. Для меня оно самое счастливое… Надеюсь, что время и место встречи устроят вашего знакомого.
– Мне он не посмеет отказать. Но, учтите, за свои услуги он берёт довольно высокие гонорары.
– Полагаю, мы договоримся… Каковы ваши планы на вечер?
– К сожалению, вынуждена покинуть вас. Через полчаса меня ждут в Доме моделей на примерку. Пора готовить гардероб к осеннему сезону.
Желваков потянулся губами к Людочкиной руке, теребившей уголок салфетки, но девушка была начеку, и он неловко ткнулся носом в мокрую крышку столика.
Пустив по следу удаляющегося Желвакова Ваню, сыщики собрались в уютной беседке, расположенной так, что из неё просматривались все подходы к кафе, за несколько последних дней ставшему чем-то вроде неизменного места конспиративных встреч. Кроме того, из беседки можно было любоваться речкой Таракановкой, а при желании даже плевать в её мутные, стоячие воды.
– Ну давай же скорее! – Цимбаларь взмолился с такой страстью, словно бы требовал от девушки чего-то совсем иного. – Мочи нет!
Заставив мужчин отвернуться, Людочка извлекла из-под одежды письмо, хранившее ароматы её молодого тела.
– Ну и гусь этот Желваков, – сказал Кондаков, аккуратно вскрывая конверт перочинным ножиком. – О любви разорялся, а сам бессовестно подставил тебя.
– В его понимании я ничем не рисковала, поскольку не успела отметиться ни в одной милицейской картотеке. – Людочке пришлось вступиться за своего кавалера.
– При чём здесь картотеки! С такой внешностью тебя можно вычислить в два счёта. Об этом он подумал?
Внутри первого конверта оказался второй, на котором печатными буквами, явно через трафарет, было написано: «Срочно! Конфиденциально! Городским властям и компетентным органам».
– Хорошо ещё, что не президенту, – хмыкнул Кондаков, рассматривая конверт на свет.
Не обнаружив внутри ни миниатюрного взрывного
Не дожидаясь понуждения, Кондаков приступил к чтению, по своему обыкновению запинаясь на каждом слове и путая ударения:
– «Ваша преступная халатность, заключающаяся в игнорировании моих требований, привела к трагедии. Не встречая понимания со стороны властей, я вынужден был пойти на крайние меры. Речь идёт о взрыве в фарватере Невы. Погибли люди. Городскому хозяйству нанесён ущерб, значительно превышающий сумму, которую я требую. Времени для размышления больше не остаётся. В случае, если мои условия принимаются, в колонке частных сообщений газеты «Невский курьер» должен быть помещён следующий текст: «Безусловно согласен». Подпись любая, но лучше что-нибудь из римской мифологии. Спустя сутки после опубликования сообщения поместите в камеру хранения Финляндского вокзала чемодан, содержащий пятьсот тысяч… – Кондаков прервал чтение. – Это уже любопытно! Посмотрите-ка сюда.
На листке, предъявленном для осмотра, печатная цифра 500 000 была от руки исправлена на 1 000 000.
– Это я виновата, – призналась Людочка. – Взвинтила цену. Он сбегал в туалет и там внёс в письмо коррективы.
– Зато теперь мы абсолютно уверены, что Желваков истинный автор письма, а не очередной посредник, – сказал Цимбаларь.
Тем временем Кондаков продолжил чтение:
– …чемодан, содержащий миллион долларов. Воспользуйтесь самой последней по счёту ячейкой. Код – первая буква моего имени и завтрашняя дата. Конечно, вы можете арестовать человека, который заберёт чемодан, или устроить за ним слежку, но это приведёт к тому, что на город обрушатся новые бедствия, в сравнении с которыми гибель баржи покажется детской забавой. Грех смертоубийства падёт на вас, а не на меня. Если вы не выполните моих условий, дальше будет только смерть, смерть и смерть. Гладиатор». – После некоторой паузы Кондаков поинтересовался: – Ну как впечатление?
– Это приговор, который Желваков подписал себе самому, – сказала Людочка. – Такую улику нельзя опровергнуть.
Забирая у Кондакова письмо, Цимбаларь просительным тоном произнёс:
– Пётр Фомич, лети со всех ног в редакцию и дай в завтрашний номер срочное сообщение: «Безусловно согласен. Юпитер».
– Боюсь, что завтрашний номер уже сверстали, – засомневался Кондаков.
– Сейчас газеты не верстают, а набирают на компьютере, и для срочных случаев всегда остаётся резервная колонка. Правда, такая публикация влетит нам в копеечку… И не забудь прихватить в редакции пару старых газетных подшивок. Килограммов этак на пять.
– А ты небось отправишься покупать чемодан для денег? – лукаво прищурившись, поинтересовался Кондаков.
– Ты, Пётр Фомич, просто предвосхищаешь мои планы.
Расследование, похоже, приближалось к завершению, хотя никакой ясности по поводу природы взрывов так и не появилось. Оставалось надеяться, что Желваков (тождество которого с Гладиатором уже не вызывало сомнений), взятый с поличным, то есть при получении чемодана с выкупом, расколется на допросе, как мелкий фраер.