Особый приказ

Митрофанов Михаил

— Когда человек стоит перед лицом смертельной опасности, ему не всегда достаточно собственных сил, — произнес Петр. — Но мы не одни. И нас даже не семеро. Мы — часть могучей и неодолимой силы, которая сотворила нас и нам подобных. Так вперед же, друзья, пойдем и с именем кесаря небесного убьем чудовище.

* * *

Дракон был велик. Не исполинский, но уже внушительный, вошедший в силу. Его кожистые крылья раскинулись, как два кленовых листа, их размах не уступал длине ящера. Три головы с закрытыми глазами лежали на сухой земле. Вот он, дракон. Вот на кого среагировал пробник, высветив четыре гаммы — знак самой опасной нечисти. Вот он, колодец, который тянет колдовскую силу из окрестностей. Они видели два грубых защитных

круга и несколько окровавленных костей. Все было настолько очевидно, что хватало одного взгляда, чтобы понять: колдуны не справились с вызовом. Дракон просто растерзал их и свалился спать. Хотя чудовище не шевелилось, Умов знал, что нечего и надеяться подойти к этой твари незаметно. Дракон очень чуткое существо. Скорее всего, он уже слышит посторонние звуки, просто не подает виду.

Люди двинулись вперед. Как бы ни было опасно сходиться с драконом на пустыре, принимать бой в искаженных зарослях еще хуже. Сапоги Умова погрузились в рыхлую, серую землю, похожую на пыль. И как только охотники сделали несколько шагов по этой земле, дракон очнулся. С пугающей быстротой все три головы поднялись на длинных шеях. Одним плавным движением ящер встал на лапы. Теперь Умов понимал — в змее самое меньшее пять саженей длины. Когда он встал, то место, где начинались три шеи, оказалось на уровне груди Изяслава. Дракон выглядел поджарым и ловким.

Только сейчас Умов понял, что он до белых костяшек сжимает эфес сабли, выглядевшей для такой твари зубочисткой. Мигом позже он осознал, что Буян даже не захлебывается лаем; пес хрипло выл от первобытного ужаса. Он встретился взглядом со средней головой, и для него не стало ни руки на эфесе, ни хриплого воя, ни даже шагов товарищей. Немигающие желтые глаза с вертикальными зрачками уставились на него. В ушах зашумело, и в этом шуме слышалось шипение. Умов резко, с шумом выдохнул, гоня прочь иррациональный ужас.

— С-смертные, — прошипел дракон. — С-слуги мертвеца. Что вы забыли здесь? Или вы решили, что можете мне чем-то угрожать?

— Огонь! — Изяслав не разменивался на разговоры.

Глава 22

«Как это ни странно на первый взгляд, но сражаться с драконом следует на открытой местности. Это связано с тем, что на пересеченной местности отряд охотников лишается главного преимущества, позволяющего победить чудовище — слаженности действий. Все остальные сложности в поле преодолимы. На пересеченной местности от дракона спасаются, на открытой его убивают».

Неизвестный охотник

Тяжелое ружье грохнуло. На плече дракона вдруг встопорщилась чешуя. Лютый стрелял чуть ли не с ходу, но лучшего попадания от него никто бы не посмел требовать. У левой передней лапы, где вздувались мускулы дракона, зияла небольшая багровая дыра. Вокруг нее вздыбилась мешанина, в которую пуля превратила плотную броню чудовища. Один миг дракон стоял в прежней позе. Потом припал на поврежденную лапу и заревел во все три глотки разом.

Убить дракона сразу практически невозможно. В спокойной обстановке Умов мог бы вспомнить очень и очень многое. Например, как дракон может бегом догнать хорошую лошадь. Или перекусить взрослого мужчину. Или выдержать попадание пули в голову. Даже слабейшие из них смертельно опасны и очень крепки на рану. Но главное, все могущество чудовища достигается за счет магии. Без колдовства ящер устает гораздо быстрее человека. Появись эта тварь на несколько дней раньше — шансов у охотников почти не осталось бы. Но сейчас, когда при всей видимой мощи дракон еще не набрал силы, загнать его было более чем реально. Без сложных ритуалов и исследований битва на истощение была единственной возможностью. Магия питала чудовище, магия его и могла погубить.

Дракон по-змеиному стремительно скользнул вперед. Казалось невозможным, невероятным, чтобы такое большое существо так быстро пришло в движение. Что

он мог бы без пули в плече и в полной силе — Умов не представлял. Ему было некогда об этом думать. Иван моментально направил заклинание — призрачные руки надавили на грудь ящера. Тут же он почувствовал, как каблуки скользят назад — чудовище неумолимо шло к нему. Это не упырь, которого он не так давно вдавил в стену; на полсотни пудов мышц, закованных в прочную чешую, сил Умова просто не хватало. Чувствуя, как подступает паника, Умов напряг все силы. Он отказывался верить, что дракона нельзя удержать. Но на кожистые крылья налегла вторая пара рук. Василиса колдовала, складывая печати, медленнее, но куда сильнее. С рыком и ревом дракон еще шел вперед. Медленно, но шел. Щелкнул выстрел. Пистолет? Да, у Ольги был тяжелый пистолет. С невероятной ясностью Умов увидел, как пуля ударила в грудь чудовища и свалилась расплющенной на землю. Она задержала дракона всего лишь на мгновение.

Между ним и сполохами заклинания возникла рогатая голова. Желтые змеиные глаза уставились на Умова, и по его спине поднялся холодок. Даже с пяти саженей он почувствовал во взгляде чудовища бесконечную алчность и нечто, что даже не получалось назвать жестокостью. Немигающий взгляд давил не хуже заклинания, точил волю и отнимал желание сражаться.

— …да явится сила кесаря небесного, да падут враги его!..

Голос Петра внезапно ударил по ушам и разогнал наваждение. Боковым зрением Умов увидел, как сияют доспехи Изяслава. Дракон отпрянул, как от огня, и маги с новой силой надавили на его грудь и крылья. Средняя голова чудовища поднялась, с шумом набирая воздух. Зубастая пасть открылась, чтобы выдохнуть струю пламени…

…щелчка тетивы Умов не услышал. А вот стрелу, вонзившуюся дракону прямо в мягкое небо за мгновение до выдоха — увидел. Тварь взревела еще громче, чем раньше и дала себя оттолкнуть. Не теряя ни секунды, Умов направил прямо в рану еще одно заклинание. Страх куда-то пропал, на его место пришла веселая злость.

* * *

В своих людях Изяслав не сомневался ни секунды. Если бы у него была хоть капля опасений в команде, он бы развернул отряд и ушел прочь. Так тварь хотя бы осталась голодной. В бою с таким врагом нельзя отступить: или охотникам удастся справиться с ящером, или он убьет всех охотников. Выдвигаясь к колодцу, Изяслав знал: у них есть реальный шанс одолеть дракона, пока тот голоден и устал. Но все равно — слишком многое надо будет сделать без ошибки. Самое меньшее четверть часа пройдет перед тем, как измотанное чудовище можно будет начать убивать. Задача каждого была определена заранее, и все они хорошо знали, что им нужно делать. Опыта сестер Черновых должно было хватить на то, чтобы не рваться вперед и повторять за Умовым.

Самое сложное на этой охоте — терпеть. На этой серой площадке Изяслав мог легко послать в дракона несколько стрел, но именно этого он не имел права сделать. У каждого была своя роль; Лютый должен подранить тварь из ружья, волшебники и Петр — мешать ей двигаться, Богдан — подстраховать. От Изяслава же требовалось прежде всего не дать дракону дышать огнем. Ящер приближался — не так быстро, но все еще неумолимо. По опыту Изяслав знал, что ждать выдоха надо с секунды на секунду, как только Петр ударит чудовище.

Средняя голова дракона поднималась ввысь, на два человеческих роста, и одновременно с этим Изяслав натягивал тетиву. Он успел ровно в тот момент, когда в пасти змея показался первый огонек, предвестник плотного потока пламени. Стрела с заговоренным наконечником вошла точно в мягкое небо. Дракон отшатнулся, будто в него попали не стрелой, а пушечным ядром. Схлопнул пасть — древко стрелы сломалось, а наконечник остался в ране. Вытягивая новую стрелу из колчана, Изяслав увидел тонкую голубую нить, протянувшуюся от рук Умова к ране в плече дракона; пока тот не рвется вперед, из него надо выбить как можно больше колдовской силы.