Осознание
Шрифт:
Как раз в середине обсуждений их позвали бегавшие по площадке ребята, заметив двух топтавшихся у забора пионеров. Шурик вежливо отказался, а вот Эдвард решил попробовать на себе смысл этой довольно простой игры. Гонять мяч ногами в попытке забить его в ворота соперника вполне несложно, хотя, тот факт, что нельзя применять физическую силу к соперникам несколько расстраивал. Командные игры, известные в королевстве, обычно рассматривались как подготовка молодежи к военной службе и понятия «не применять силу к сопернику» там просто не существовало, поскольку в реальном бою никогда не получится
В перерыве, когда все остальные уже забегались, а у Эдварда даже не участилось дыхание, его принялись расспрашивать, не тренируется ли он где, и пришлось на ходу выдумывать что-то про спортивную секцию и регулярные занятия, в результате которых и развивал свои навыки бега и дыхания. Многие знали и про «Совенок», пионерлагерь, какой, оказывается, находился в ведении градообразующего предприятия, сталелитейного завода, на котором работали почти все родители у ребят. И почти все из них провели хотя бы одну смену в этом лагере, отзываясь очень хорошо и о самом лагере, и о его персонале. Двое ребят даже вспомнили Алису, бывавшую в лагере далеко не в первый раз, получившую уже славу рыжего разбойника, и со смехом рассказывали Эдварду случаи из прошлых смен.
От этой дворовой компании они с Шуриком отсоединились где-то часа через два, когда все уже окончательно набегались, и снова направились к центру города, где единственным более или менее достопримечательным местом оказался вокзал. Его Шурик узнал сразу, поскольку уже был здесь, когда только ехал в лагерь, но здесь же, на площади Эдварда и привлек другой весьма любопытный момент. Женщина в белом халате и с тележкой, продававшая сладость с забавным названием «мороженое», о котором Эдвард даже никогда не слышал.
– Мороженого хочешь? – рассмеялся Шурик, когда Эдвард его остановил и поинтересовался, что это такое и что конкретно продает, – Ну, давай купим, все равно на улице жарко.
Здесь он тоже был прав, летнее солнце палило в городе, закрытом в кирпиче, бетоне и асфальте, с неимоверной силой, встречая сопротивление только в виде крыш домов и крон деревьев, лениво шелестевших под почти незаметным ветерком. Многие прохожие изнывали от жары, потому у тележки с мороженым все время была очередь.
– Два эскимо, – попросил Шурик, протянув девушке с передником несколько металлических монеток, и та вытащила из тележки, оказавшейся небольшим холодильником, две таких же сладости в фольге, как и у всех остальных. Протянув одну Эдварду, Шурик, держа мороженое за палочку, снял верх упаковки и откусил с верхушки, покрытой шоколадом. Эдвард, с любопытством держа прохладную сладость, повторил все действия своего приятеля, осторожно попробовав на вкус то, о чем в родном мире никогда и не слышал.
Эдварда удивляли вещи, казавшиеся Шурику совершенно обычными, даже автоматы с газированной водой живо привлекли его внимание. Сам принцип их действия не был чем-то особенным, водяной насос с дозатором был вещью простой, но вот воду с сиропом он пробовал впервые. В его мире чистая вода была большой редкостью и быстро портилась, в полевых условиях ее заменяли влагосодержащими гелями, а при дворе пили вино и соки. Шурик только удивлялся, доказывая Эдварду, что между газировкой и игристыми винами нет ничего общего.
– Ты словно с другой планеты! – качая головой, заметил его приятель, когда они снова остановились перед небольшой вывеской с надписью «тир», и у Эдварда сразу же возник вопрос, имеет ли он что-то общее со стрельбищами, – Тир же обычный, из пневматических винтовок можно пострелять, если хорошо стреляешь, призы дают.
Мимо такого, Эдвард, естественно, пройти не мог, а потому потащил Шурика внутрь, оказавшись в вытянутом в длину помещении, перегороженном стойкой с лежавшими на них примитивными пневматическими винтовками. Пока Шурик расплачивался, поддавшись на уговоры Эдварда о том, что его ждет незабываемое зрелище, сам разглядывал возможные призы: различных размеров мягкие игрушки, какие-то шапочки и куколки.
– Что надо сделать, чтобы выиграть вот это? – Эдвард обратился к продавцу, показывая на большого плюшевого медведя, висевшего среди прочих. Шурик только присвистнул, а торговец, почувствовав наживу, сложил руки на груди.
– Десять десяток из десяти, – сказал он уверенно, глядя на двух молодых пионеров, – Десять попаданий в десятку из десяти выстрелов. Пока еще никто не смог, – добавил еще и посмотрел на Эдварда, уже подошедшего к стойке и примерявшего пневматику на вес и баланс, – Хочешь попробовать, малой? Не струсишь?
– А зачем трусить? – усмехнулся он, прикидывая возможный разброс пуль. Винтовка была тяжелой, неудобной и со слишком тяжелым прикладом, перевешивающим остальную часть, словно о такой вещи, как баланс, здесь и не слышали, – Мишень же меня не сожрет, если промахнусь.
– Эд, ты серьезно? – удивился Шурик, – Это же выше всяких нормативов по гражданской обороне! Тем более, в такую мишень… – сам он из-за близорукости едва мог разглядеть маленький клочок бумаги с черной точкой прицельной сетки у дальней стенки тира, – Черт, ты же не сделаешь!
– Запомни одну вещь, мой друг, – кивнул Эдвард, вкладывая первую пульку в ствол винтовки, – Никогда не разочаровывайся, пока не попробуешь. Первый проверочный… – предупредил он продавца, и тот кивнул. Прицелившись, чуть повел плечом, выбирая наилучшее положение ствола и спокойно выстрелил. Пуля угодила в мишень в виде зайчика. Эдвард перезарядил винтовку, – баланс перекошен, приклад тяжелый. Мушка слишком большая, надо подпилить, из-за нее идет перекос по вертикали… так, в эту мишень, говорите? – он посмотрел на продавца, внимательно смотревшего за ним с удивленным взглядом, и тот только кивнул.