Осталось девять жизней
Шрифт:
Боль прожгла тело насквозь, и перед собой я увидел яркую надпись: «Сопротивление смерти».
Я так понял, включился стартовый навык.
Стражники вырвали копья и моего тела, отскочили на исходную позицию, с которой начали атаку, и ринулись на меня вновь.
– Сука, – вырвалось у меня, но, несмотря на вспышку страха, новое тело знало, что нужно делать.
Я уверенно отразил первый удар, а потом второй. Противники вновь отскочили от меня и замерли, словно теперь настала
– Ну давай, сучара!
«Мой ход», – промелькнуло в голове, – «Бой продолжается».
Я ударил сверху вниз по узкоглазому.
Клинок сочно врубился воину в плечо даже через кожаный наплечник. Брызнули капли крови, и лицо стражника перекосило от боли. Я зарычал, вырвал меч и рубанул еще, но товарищ узкоглазого встал перед ним и отразил мой удар.
– Ох ты ж елки!
Отступив на шаг, увидел, как большеглазый делает выпад. Казалось, от натуги его глаза вот-вот выстрелят из глазниц.
Я понял, что теперь их ход. Я видел удар. Начал поднимать меч для защиты, но в последний момент стражник приподнял копье и пронзил мое горло. Из глотки вырвался влажный хрип, глаза округлились, взгляд застыл на окровавленном древке. До ушей донеслись озлобленные слова:
– Сдох, сука! Воин ебаный!
Стражник вырвал копье, и это движение взорвалось болью, после которой в сознании наступила ночь, и на фоне непроглядной черноты появились белые надписи уже знакомым восьмибитным шрифтом:
«Твоя жизнь смехотворна. Ты лишился меча и задолжал хозяину локации за воскрешение. Скоро увидимся снова».
Глава 2
Открыв глаза, я увидел серое небо. Перевернулся, и взгляд упал на черную стену, ворота и двоих стражников. Узкоглазый и большеглазый. Воины равнодушно смотрели в мою сторону. Узкоглазый стоял с окровавленным плечом и хмурой рожей.
Резко вскочил, рука бросилась к мечу, но ножны оказались пусты. Узкоглазый выплюнул травинку и указал себе за спину, на ворота.
– Проходи. Оружия у тебя больше нет.
Я остался стоять, напряженно глядя на стражников. Большеглазый добавил:
– Не делай глупостей, воин. Сейчас ты всего лишь должник, но умрешь на этой земле снова и твой долг возрастет.
– Что это значит? – спрашиваю.
– Ты умер на земле, принадлежащей Старому городу, и воскрес благодаря силе здешнего хозяина. Теперь ты должен отработать свое воскрешение. Проходи в город, должник.
Я дернулся, чтобы убежать, но наглый голос узкоглазого остановил меня:
– Куда собрался, должник? Думаешь, я просто так называю тебя этим словом?
Большеглазый добавил:
– Куда ты пойдешь без меча?
– Зачем вы напали? – вырвалось у меня. – Это же игра, разве нет? Я в игре!
Стражники переглянулись. Узкоглазый ответил:
– Вы, игроки, считаете, что вам можно все.
– Считали, – поправил большеглазый. – Больше нет.
Оба стража весело усмехнулись. Узкий продолжил:
– Вы многое себе позволяли раньше: нападали на стражников, убивали жителей, устраивали в локациях черт знает что. Хватит! Вы не соль земли, вы – дерьмо! Входи в сраный город или беги, но тогда за тобой отправят охотника!
Ярость стражника едва не сбила с ног. На нетвердых ногах я кое-как прошел под тяжелой аркой, и в сером небе возникла надпись:
«Меритиф. Старый город. Локация первого уровня».
Мостовая поблескивала от сырости. Повсюду, словно грибы, росли монолитные дома из черного камня. В крохотных окнах горели тусклые огоньки. В спину смотрели стражники, оставшиеся у ворот. Они будто следили, чтобы я не повернул назад. Только что битый да ещё и без оружия, чувствовал себя жалким.
– Мы встретимся в Старом городе, – сказал большеглазый, а его напарник усмехнулся и добавил:
– Во всратом городе. Будь как дома.
Отвернувшись от стражников, осторожно направился по дороге. Тьма извилистых переулков настораживала и заставляла не сворачивать с путеводной тропы. Сырой черный камень неприятно холодил ступни. Чувство было такое, словно ступаешь по склизкой мертвой коже. Оружия больше нет, а сила, что я чувствовал в новом теле, уже не казалась чем-то особенным. Смерть смыла самоуверенность, но с возрождением пришла странная легкость, которая тут же отступила перед возникшей мыслью.
«Смерть», – произнес сам себе. – «Я ведь умер!»
Стало дурно. Закружилась голова, и тело повело в сторону. Привалившись плечом к ровной стене ближайшего дома, решил подождать немного и отдышаться.
В городе стояла тишина, как мне казалось, несвойственная городам. Если только здесь вообще кто-то живет. Свет во многих окнах горел, но вот улицы не могли похвастать оживлением.
Я бродил по городу с осторожностью, то и дело оглядываясь. Черные дома, черные улицы, и лишь свет в окнах хоть как-то добавлял красок. Над плоскими крышами домов клубились густые тучи, готовые в любой момент лопнуть потоками ливня. Глядя на столь унылое небо, хотелось спрятаться куда-нибудь в тепло и не выходить.