Останкино 2067
Шрифт:
«Пурпурные» бегут, они уже в пути. Верхняя камера, с вертолета, съемка в инфракрасном диапазоне, затем переключаемся на одного из трех операторов, сопровождающих группу. Капитан «пурпурных» явно не расположен шутить, на ходу он расстегивает чехол и достает винтовку с оптическим прицелом.
– Вот позабавимся! – хохочет девица.
– Януш, там же не настоящие пули? – шепчет Андрей, дергая меня за рукав.
Я сижу как привороженный, потому что камера, встроенная в лазерный прицел винтовки, показывает нам затылки «оранжевых». Они столпились над связанным «пурпурным» на краю котлована,
– Ку-клукс-клаа-ан!! – надрывается от смеха ведущая. – Ща кому-то будет бо-бо!
Кран со скрипом катится вокруг котлована. Испытатели восстановили моторы и проявили своеобразный юмор, украсив кран рождественскими гирляндами. Молнии вспыхивают одна за одной, небо кажется расколотым на части. Вся команда «оранжевых», побросав мешки, сгруппировалась вокруг привязанного к рельсам человека. Крупным планом промокшее лицо номера первого. Номер первый мычит, пытаясь оторвать языком клейкую ленту. Расхлябанные подшипники крана скрежещут в пятидесяти метрах.
Смена камеры. Еще один «пурпурный» навел оружие на беззащитные спины соперников. Остальные игроки рассредоточились и незаметно окружают стройплощадку.
– За команду «коричневых» дают в среднем на семнадцать пунктов меньше, чем пять минут назад, – скороговоркой сообщает телевизор.
– Они не имеют права стрелять, пока нет непосредственной угрозы их товарищу, – говорю я.
– А кран? Разве это не угроза?
– Напомню вам, любимые мои, – точно расслышав наш спор, вклинивается ведущая, – стрелять на поражение можно только в случае крайней необходимости! Напомню вам, что в девяти патронах из десяти вместо пуль – безобидный транквилизатор, рассчитанный на полчаса здорового сна, хэх!
Кран приближается, до него не больше десятка метров. В команде «оранжевых» раскол, они готовы сцепиться между собой. Вот и первая пощечина под дождем, кто-то наклоняется, чтобы перерезать веревки на лежащем человеке, но его тут же сшибают с ног.
– Не может быть, – как заведенная, повторяет Андрюхина сестра. – Не может быть, чтобы они дрались всерьез, они же вместе тренировались!
Выстрел.
«Оранжевые» прекратили драку, мигом залегли, натягивая очки ночного видения. Один из «оранжевых» упал на спину, раскинув руки. Это тот, что оттолкнул человека с ножом, пытавшегося спасти номера первого. Человек с ножом – это, оказывается девушка. Она скатилась в котлован, но осталась цела. Она карабкается по скользкой стене вверх, поливая проклятиями своих товарищей.
Кран совсем близко. «Пурпурные» бросаются в атаку, чтобы спасти своего друга. Один из парней бегом пересекает огромную лужу, оскальзывается, падает, но он почти добрался. Крупный план. «Пурпурный» с ножом в зубах ползет вдоль насыпи, еще двое пытаются остановить кран. Однако «оранжевые» спохватились и открыли ответную стрельбу. У нас вырывается хоровой вздох, когда «пурпурный» валится лицом в грязь, не достигнув связанного друга. Из груди «пурпурного» течет кровь. Ранение не сразу заметно на фоне насквозь промокшего комбинезона.
– Это монтаж… – не очень уверенно говорит Андрей.
– Его убили, да? – визжит Андрюхина сестра. – Андрей, его убили?
Рекламная
«А вам не надоело протирать штанами диван?..
Вам хочется узнать, что такое настоящий командный дух, когда за друга нужно перегрызть горло?
Вы мечтали заработать за одну неделю столько, чтобы не думать о деньгах всю жизнь?
Тогда «Реаниматоры» ждут вашей заявки».
Мы так и не узнали, чем закончился поединок «оранжевых» и «пурпурных», потому что ведущий бегло оценивал рейтинги и делал обзор зрительских симпатий. Выше всех котировались «зеленые», они ухитрились уже спасти своего первого номера и получили законное право поохотиться за чужими первыми номерами. На счету каждого «зеленого» уже болталось около трехсот тысяч.
– «Зеленые» будут убивать чужих игроков? – выдохнул кто-то из моих друзей.
– Потому что они сэкономили время, – объяснил Андрюха. – У них есть право помешать другим командам.
– Но вначале ничего не было сказано про убийства! Было сказано про командный дух…
– Януш, что он нам голову морочит? Ты скажи, как думаешь: это все лажа?
– Розыгрыш, да, Ян?
На экране возникли внутренности цементного завода. Прозрачный бак заполнен раствором почти до середины, позабытая пленница извивается, вся ее одежда и лицо в жирных серых кляксах. Цемент схватился удивительно быстро, номеру первому не удается бедрами раскачать твердеющую жижу, лишь по краям бака серая поверхность трясется.
– Отстаньте от меня! – разозлился я. – Откуда мне знать, розыгрыш или нет?
Номеру первому от «оранжевых» остается висеть вверх ногами над шахтой метро не больше получаса.
– Ну что, любимые мои, поджилки трясутся? Дрожим за свои кровные денежки, а? – Ведущие появляются на экране в обнимку. У них такой вид, словно только что вылезли из постели. – Да, денег после первого тура перейдет из кармана в карман великое множество…
Ведущие целуются, и тут…
– Всем не шевелиться, руки положить на колени! Руки держать на виду!
Экран гаснет. Мы не сразу поняли, что случилось, откуда взялся этот крик. Кричали не с экрана, а у нас за спиной. Когда мы уразумели, в чем дело, я даже не особо испугался. Наш «пиратский» просмотр прервали бойцы подразделения по борьбе с тем самым пиратством. Их бронированный автобус, с виду совсем обычный, а внутри напичканный следящей аппаратурой, подкатил бесшумно. Затем техники вызвали подкрепление и силами двух взводов скрутили четверых перепуганных подростков.
Они надеялись, что накрыли пиратскую студию.
Майор, который меня потом допрашивал, не скрывал своего восхищения перед умельцами, способными собрать «левый» скрин и декодировать сложнейший шифр сигнала. Я спросил его, смотрел ли он «Реаниматоров» и правда ли то, что происходило на экране. Майор покосился на дверь и спросил, где, на мой взгляд, показали правду, а где притянули за уши. Я перечислил ему то, что успел заметить. Дядька в погонах выслушал меня очень внимательно. То есть сначала он перекладывал на столе бумажки и вежливо кивал, но потом его брови поползли вверх, он забросил все дела и вперился в меня так, словно встретил говорящую лошадь: