Остановилось время
Шрифт:
Он не сразу заметил, как жена сжимала в руках камень.
– Ударишь меня?
– Если потребуется.
– Раньше не могла и сейчас не сможешь. Иди, занимайся стиркой, – отец взболтнул виски, сделал глоток и громко причмокнул. – А пока не ушла, что у нас на ужин?
– Баранина, – с опаской ответила Роуз.
– Может, чего нежнее
Женщина застыла и всхлипнула, прикрыв рот ладонью, поняв намек мужа.
– Да перестань, ну, – раздраженно вздохнул Носкар. – Шучу я.
– Кто тебя знает, – слабо ответила она.
Муженек смотрел на свою рыдающую жену и чувствовал, как в нем кипит злоба. Затем, взор пал на сынишку и эмоции, как отлегли. Что-то было в мальчишке, что успокаивало. Однако, особенность Зика, одновременно пугала Носкара. Когда плач Роуз снова вернул его в привычное состояние духа, он резко встал, бахнул стаканом о стол так, что разлил виски на пол, и приказал: «Собирай мальца. Пойду погуляю с ним».
– Ты…ты серьезно?! – с нахлынувшей радостью, произнесла Роуз.
– Да, маловато времени проводим вместе. Надо бы наладить связь, что скажешь?
От такой перемены в настроении и отношении мужа, Роуз слегка растерялась, но, расслабившиеся мышцы лица, ясно дали понять, какое облегчение она испытала. Женщина положила камень на полку, вытерла руки о фартук, взяла Зика под локоть и вывела прочь из комнаты, оставив главу семейства наедине с самим собой.
Носкар-наблюдатель испытывал тепло, исходившее от сердца своей прошлой сущности. Он уже и позабыл, что значило для него быть отцом. Всегда холодный и расчетливый, грубый и жестокий, но понятие любви, было ему знакомо, пусть и лежало где-то на дне его пустой души. Однако, что повлияло на такую перемену, он не мог вспомнить. Возможно осознание того, что Зик – его последний отпрыск; или же то, что ему больше не нужно бессмертие; а может и впрямь, то был простой, чувственный порыв, который
«Чего же ты хотел, идиот?», – вопрошал Носкар из будущего.
Через двадцать минут, Роуз привела малыша Зика к отцу, который уже стоял одетым. Он взял сына и посадил на плечи, отчего тот радостно взвизгнул.
– Ну что, поехали? – веселым голосом, произнес Фулгур-старший.
– Вперед, папочка! – ответил мальчик.
Мать смотрела, как ее ребята уходят, и в душе теплилась надежда, что муж не станет совершать тех ужасных ошибок, как раньше. Но в то же время, по спине пробегал легкий холод. Она потрясла головой, и пошла готовить ужин, откинув все плохие мысли.
Игровая площадка встретила посетителей тишиной и пустотой. Зимнее утро – не самое лучшее время для прогулок. Так считал Носкар, надеясь, что кроме них здесь больше никого не будет. Но, когда он разрешил сыну пойти кататься на горке, то сразу же заприметил еще одного папашу. Высокий, стройный мужчина шел в компании двух детей. Увидев Носкара, он отпустил близнецов в свободное плаванье, а сам сел рядом с недовольным бородачом.
– Чего такой кислый, гонщик? – со смешком спросил новоприбывший.
– Я же просил не называть меня так, Грин.
– Да брось! Само имя требует.
– Не будь ты мне братом, то давно схлопотал бы по морде.
– Оу, как мило, – Грин похлопал Носкара по спине, и откинулся на скамейку.
– Как детишки? – спросил, нарушив неловкое молчание, Носкар, глядя на мальчика и девочку, которые бегали возле Зика.
– Хорошо, как видишь. Муни вот переболела недавно, но ей все ни по чем. Какая бы зараза не напала на малютку, выкарабкивается за пару дней, не то, что Санни. В больницах его уже узнают, как родного, – Грин с грустью опустил взгляд. – Ну, а твой как? С чего эт ты решил на прогулку его вывести? Роуз же отвечает за мальца.
Конец ознакомительного фрагмента.