Остановись, мгновенье, ты ужасно
Шрифт:
– Еще, еще. Не останавливайся. Мне хорошо…
Ей казалось, что от его бешенных толчков, диван не выдержит, опрокинется и они упадут на пол. Но даже в этом случаи, Анжела не хотела, чтобы Мамедов останавливался.
– Давай. Пожалуйста, – просила она, подгоняя его в бешенной скачке.
Они не услышали, как в прихожей открылась дверь…
Черный «Фольскваген», принадлежащий полковнику Ефимцеву, оперативники увидели еще на Ленинском проспекте. Сделав все, о чем просил Мамедов, Ефимцев в очередной раз попытался, связаться
Взяв из сейфа свой пистолет, полковник сел в машину и поехал домой. Он торопился. Ваняшин попробовал на своей «девятке» пристроиться ему в хвост, и не смог. Его машина значительно уступала новенькой иномарке в скорости. Ефимцеву удалось легко оторваться от оперативников.
– Гадом буду, домой он едет, – возмущался Грек. Уж на что он не любил быстрой езды, но на этот раз сам просил сидящего за рулем Леху Ваняшина, поднажать.
– Да не суетитесь вы, – успокаивал своих помощников Туманов, хотя и сам испытывал трепетное волнение, только старался не показывать его. – Никуда он от нас не денется. Адрес его мы знаем. Вот там и встретим его.
Еще только подъезжая к шестнадцатиэтажному красавцу, в котором у полковника была четырех комнатная квартира, оперативники увидели возле одного из подъездов «Фольксваген» и «семерку» Сокольского.
– Вон она, моя ласточка, – указал толстяк на свою машину, сразу повеселев от мысли, что теперь не придется объясняться перед отцом.
– А вот и машина Ефимцева. Кажется, мы немного опоздали, – сказал Грек, когда Ваняшин остановился рядом с «Фольксвагеном».
Передняя левая дверь была открыта. Ключ с пристегнутым к нему брелком, торчал в замке зажигания.
– Полковник так торопился, что даже забыл вытащить ключ, – сказал Ваняшин и посмотрел на Федора Туманова. – Ну, товарищ майор, какие будут распоряжения?
– Может, все-таки, позвонить Василькову? Согласовать с ним вопрос? – забеспокоился Грек. Но Туманов упрямо покрутил головой.
– Ничего мы согласовывать не будем. Действуем мы, в интересах заведенного уголовного дела. Поэтому, распоряжение тут может быть только одно – вперед.
Ваняшин равнодушно пожал плечами.
– Как скажите, – сказал он и пошел следом за Тумановым к подъезду.
Грек топал последним, ворча под нос о скороспешности принятого Федором решения. Лично капитан все же остался при своем мнение.
На звонок, дверь операм открыл сам полковник Ефимцев. Бледное его лицо не выражало ничего кроме отрешенности, а в некогда пытливых глазах, теперь виделась смертельная тоска. Даже страха в них не было. В руке Ефимцев держал пистолет. Увидев Туманова, произнес безэмоциональным тоном:
– А – майор? Это вы?
Федор кивнул, не зная, как поступить в этой ситуации. Если он попытается достать свой пистолет, то Ефимцев безусловно выстрелит первым. Хотя стрелять тот, кажется, не помышлял. Повернувшись к операм спиной, он пошел по коридору, говоря:
–
Туманов, а вслед за ним Ваняшин, Грек и Сокольский, вошли.
Ефимцев положил пистолет на стол, сел в кресло с обреченным видом и глянул на красавицу жену, испуганно зажавшуюся в угол дивана.
Рядом лежал тот, кого так искали опера, Рустам Мамедов. В левом виске у него виднелась большая рана, из которой текла кровь на диван. Брюки у него были приспущены до колен.
– Прикройся хотя бы, – сказал Ефимцев рыдающей жене. – Смотреть на тебя срам. Стерва.
– Паша?!
– Замолчи. Видел я, как ты ему подмахивала. Весь диван раскачали.
Федор Туманов достал из кармана авторучку, и ею, подцепив пистолет, отодвинул его подальше от Ефимцева, чтобы тот не дотянулся. Но полковник вел себя смирно. Сейчас его ничего так не волновало, как измена жены. В какой-то момент Туманову, да и Греку с Ваняшиным и Сокольским, показалось, что полковник вообще напрочь забыл про них, и ведет себя так, словно в комнате он вдвоем с женой и этот труп.
Вскочив с кресла, Ефимцев бросился к жене и попытался ударить ее по лицу, но Леха Ваняшин ловко закрутил ему руки за спину, нацепив на них наручники, и силой усадил Ефимцева обратно в кресло. Осмотрев его карманы, он достал распечатку, которая пришла полковнику по телетайпу из Информационного Центра.
– Глянь-ка, Николаич, – сказал он, протягивая распечатку Туманову.
Федор взял.
– Ух, ты. Адресок Багиры. Эх, полковник, полковник, сука ты. А еще фсбэшник. На террористов стал работать?
Ефимцев стыдливо отвел глаза в сторону.
Грек поднял с пола пиджак, валявшийся возле дивана. Прежде, чем заглянуть в карманы, спросил у Ефимцева:
– Это ваш пиджак?
Ефимцев брезгливо сплюнул.
– Еще чего. Я такое дерьмо не ношу.
– Это его пиджак, – указала Анжела пальчиком на лежащий рядом труп.
Ефимцев свирепо глянул на жену, и та, поймав его взгляд, испуганно отвела глаза в сторону.
Грек достал из внутреннего кармана пиджака, аккуратно сложенный пополам лист бумаги, раскрыл его.
– Ого, полковник. Да это ваше заявление, – сказал он Ефимцеву.
Ефимцев вздохнул и опустил голову.
– А ну-ка, Сань, дай-ка его сюда, – взял Федор Туманов из рук Грека этот лист. Прочитал. – Да, это серьезная улика против вас, полковник. Почему же вы ее не уничтожили?
Ефимцев поднял голову, глянул на Туманова отрешенным взглядом.
– Я просто не успел. Хотя теперь это уже безразлично, – медленно произнес он. Федор кивнул, соглашаясь.
– Это верно. В том или ином случаи, отвечать вам все равно бы пришлось, потому что, сколько веревочка не вьется, а конец все равно будет. Нечто подобное настало и для вас.
Видя, что Грек стоит и фотографирует лежащего на диване Мамедова, направив объектив на оголенную часть его тела, Леха Ваняшин тихонько шепнул:
– Да, Грек. Не сдержал ты свое слово, засунуть гранаты ему в… – куда, Ваняшин при даме называть не стал, указал Греку кивком.