Остановись, мгновенье, ты ужасно
Шрифт:
Он глянул на кухонный стол, где стоял приготовленный для него Дашей остывший уже ужин, и рука невольно потянулась к холодильнику. Достав бутылку водки, Туманов отвинтил пробку и налив полстакана прозрачной жидкости, в два глотка выпил ее и не почувствовал горечи.
– Вода?!
– Да, вода, – проговорила Даша. Она стояла на пороге кухни и смотрела на Федора измученным взглядом.
– Даша, ты не спишь? – Туманов вытер рукой влажные губы, несколько обидевшись на жену за такой розыгрыш. В другой бы раз может, и не придал этому значения, восприняв за шутку, но
Даша вошла в кухню, села на стул рядом с Федором, накрыв своей теплой ладошкой его руку.
– Федор, миленький, что с тобой происходит? – тихо спросила она.
Покосившись на стоявшую, на краю стола бутылку с водой, он спросил, не очень-то скрывая раздражение:
– А что такого может со мной произойти? Со мной все в полном порядке. Вот сижу перед тобой, жив, здоров.
Даша грустно посмотрела ему в глаза и покачала головой.
– Нет. Не все в порядке.
– Да брось ты, – усмехнулся Туманов, еще не отойдя от раздражения на жену. Сколько раз подмечал, что никто не может так его вывести из себя, как близкий человек, жена. И потому в последнее время, когда что-то уж очень сильно не ладилось на работе, домой он возвращался с плохим настроением и покрикивал на жену. То же самое произошло и сейчас.
– Это все твои фантазии. Начитаешься книжек об идеальных мужиках. А их нет. Не существует в природе, как и идеальных баб. И вообще, нет ничего идеального. Мир несовершенен. А я – всего лишь часть этого мира. Понятно? Или может, еще как-то надо объяснять?
Даша терпеливо выдержала, пока Федор закончит свои философские размышления. Потом сказала, стараясь выглядеть спокойной:
– Вечером я звонила тебе на работу. Сан Саныч Грек рассказал мне, что у вас произошло.
Туманов отвернулся к окну. Вздохнул.
– Сан Саныч и не это тебе может рассказать. У него вода в заднице не удержится. Он у нас такой.
– Федор! – на этот раз Дашин голос зазвенел на высокой ноте.
Федор обернулся к жене.
– Ведь вас могли убить, – проговорила Даша, и глаза ее заблестели.
Туманов вздохнул, обнял жену, прижимая ее к себе.
– Могли. Но не убили, – сказал он. Хотел все случившееся с ними, обратить в шутку, но посмотрел Даше в глаза и замолчал, тихонечко вздохнув. Слишком много печали было в глазах любимой. И играть на ее нервах, слишком жестокая, и непростительная роскошь.
– Федор, миленький, – Даша прислонилась к его плечу и тихонечко всхлипнула. – У меня нехорошее предчувствие. Ты ведь уже два года не был в отпуске. Давай уедем куда-нибудь отдыхать. Помнишь, ты мечтал о том, чтобы нам провести отпуск на берегу речушки. Ты бы ловил рыбу. Федор?! – голос у Даши дрогнул. – Ну откажись ты от этого дела.
Федор отстранился от Даши, посмотрел на жену с некоторым удивлением.
– То есть как это, откажись? Это что, поход на экскурсию, от которого можно отказаться? А потом, ты знаешь, сколько человек погибло от взрыва возле пивного бара? – спросил он, заглядывая Даше в глаза.
Даша промолчала, не ответила на его вопрос. И Федор посчитал
– Восемь человек. И еще полтора десятка раненых. Ты думаешь, все те восемь человек хотели умирать? – заговорил Туманов довольно громко, и Даша попросила:
– Федор, пожалуйста, тише. Соседей разбудишь.
Но Туманов махнул рукой на это замечание. Сказал:
– Между прочим, все эти погибшие, были вполне приличными людьми.
– А мне казалось, что приличные люди по пивбарам не шляются. Сидели бы дома, и остались бы, живы, – заметила на сказанное Федором Даша. Голос ее показался Туманову рассерженным.
Федор улыбнулся. Уж слишком строгое лицо у любимой. Сейчас она напомнила Туманову его первую учительницу. Та хотела слепить из первоклашек в дальнейшем примерных учеников. Старания ее не оправдались. Большинство мальчишек, оказались первостатейными разгильдяями.
И вряд ли теперь получится у Даши, сделать из него примерного мужа и уж тем более изменить его образ жизни. Хотя, надо отдать ей должное, педагогические задатки из нее так и прут.
– Знаешь, любимая, с рыбалкой придется повременить. Дело хорошее, спорить не стану, но работа для меня важней. Да и не могу я бросить Грека с Ваняшиным. Они будут ловить бандитов, а я отсиживаться за печкой. Нет, это не по мне, родная. Ты уж извини. В другой раз как-нибудь с тобой порыбачим. Ладно?
– Значит, работа для тебя важней, чем я, – Даша укоризненно закивала головой и решительно встала со стула, давая понять, что с таким мужем ей не о чем разговаривать. – Знаешь, ты кто? – спросила она вдруг.
– Кто? Трудоголик? – когда-то Федор слышал, так называют людей, фанатично относящихся к своей работе. Решил блеснуть знаниями перед женой и как видно, разочаровал ее. Даша покачала головой.
– Нет, не трудоголик, а мудоголик. Надеюсь, ты понимаешь, от какого первоначального слова, происходит это название.
– Дашка.
– Да что, Дашка? – возмутилась Даша. – Героя из себя корчишь. За печкой он не хочет отсиживаться, видите ли. А если с тобой, что-нибудь случится, ты обо мне подумал? Да я к телефону боюсь подходить. От его звонков у меня сердце заходится. Вдруг, с тобой что-то.
Федор обнял Дашу, пересилив ее сопротивление, и не упустил сказать:
– Пока у меня есть такая замечательная жена, со мной ничего не может случиться.
Даша изо всех сил пыталась оттолкнуть его, но у нее ничего с этим не получилось.
– Пусти, Федор. Не хочу с тобой целоваться. Ты противный и упрямый, как бык. Отпусти.
Туманов легко поднял жену на руки и понес в спальню. Теперь уже Даша не сопротивлялась. С покорностью рабыни, подвластной своему повелителю, она лишь позволила себе закрыть глаза, что, впрочем, совсем не мешало Федору.
Бережно уложив Дашу на семейное ложе, он распахнул халат, и увидел, обнаженное тело жены. Ее большие упругие груди волнительно вздымались от каждого вдоха. Соски набухли и выглядели так заманчиво и аппетитно, что Федор тут же приник к ним губами. Сначала к одному, потом к другому, лаская их языком.