Остановить Явь
Шрифт:
Выслушивая на Земле подруг, она и радовалась за них, и одновременно завидовала, и надеялась, что ее отношения с любимым человеком будут не хуже. Наверное, и Алексу вытащила с Земли, чтобы было с кем поделиться сокровенным. Но влюбленность эльфийского мачо и ее особый статус, вызвали у подруги не те чувства, на которые она рассчитывала. Через три недели Алекса сбежала с каким-то Правителем, очистив под ноль протосчет, который Дай предусмотрительно очистил днем ранее. Никто Алексу не предупредил, что за нею присматривает телепат. Но три миллиона арестов там оставалось. Как Дай потом объяснил, чтобы денег ей хватило до конца ее дней, лишь бы ее больше
А хотела доверить ей тянуть империю к свету.
Испытав разочарование, она внезапно поняла, что на этом связь с Землей оборвалась. Теперь дом ее был здесь: на Мирам, на Прокусе, на Огре, в империи Анит. И пока дед не засадил ее в эту проклятую ловушку, она училась жить здесь, среди радушных и простоватых людей. Училась вместе с новыми друзьями, Селиной и Лией, а Крас стал для нее необходимым и важным элементом этой жизни.
Это ловушка перечеркнула все! Сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке, как будто заново училась жить. Друзья ушли вперед, а она осталась.
Девочка-переросток.
И что, так будет каждый раз, как она будет возвращаться к истокам?!
Каждый раз будет терять связь с любимыми?!
Как-то дед признался, что и у них с бабкой были многочисленные романы на стороне. Тьфу, тьфу, тьфу, «плодимся и размножаемся» случалось нечасто. Эта сторона жизни Правителей не умещалась у нее в голове. По его словам, каждую земную женщину дед любил по-своему – за красоту, за мужество, за то, что скрашивали его одиночество. Он помнил их всех, продолжая любить, даже когда они уходили на ту сторону.
«Неужели ты не ревнуешь?!» – спросила она Катрин, заметив, что та к признанию деда отнеслась спокойно.
Катрин благосклонно потрепала ее по волосам.
«Мы хищники – старая-престарая нечисть, которая творит жизнь, чтобы погреться. Грейся! Грейся, пока есть кто-то, кто готов бросить к твоим ногам вселенную! Только люди, у которых ее нет, способны на такую жертву. Правитель никогда этого не сделает!»
Ну, мудрые слова, бабка иногда поражала житейским опытом.
И дед ее поддержал:
«Разве мы не любуемся нашими империями, украшая каждый день? Хочется иногда разделить этот рай с кем-то – умозрительно, метафизически, без обрезания плоти и страха потерять звезду. Мы создали людей, чтобы они помогали нам. И любили нас. Без людей мы ничем не отличались бы от медуз морока».
«Мы не медузы морока, – не согласилась с ними Анна. – Мы другие!».
«Если бы медузы, подобно нам, создали миллиарды тварей, которые признали их богами, смогла бы ты опровергнуть их утверждение? Просто им не повезло, мы все время подлизывались к Творцу, а они жили самостоятельно.
А как бы узнал Бог, что Он – Бог, если бы мы не сказали Ему об этом?»
«А без нас бы Он не догадался!» – это было смешно.
«Когда Творец создавал вселенную, вряд ли он нас планировал. Нужда появилась, когда ему понадобилось связать пространство. И дал нам разум, чтоб делали не абы как. Но когда мы назвали Его Творцом, Он осознал, что нечто большее, чем просто Дух, паривший над Бездной. И когда мы творили людей, мы не думали о них, как о чем-то, без чего не смогли бы обойтись. Но они назвали нас богами. Так мы поняли, что мы нечто большее, чем просто хищники, ползающие во Тьме.
Бог – вселенная, мы – половина, люди – четверть. Наши сознания из одной материи. Так почему мы не можем рассматривать их, как равных? В конце, концов, они наша мечта!»
Железная
А как же дети? Семья? То, что должен оставить после себя человек?
Прервав ее грустные мысли, в сопровождении аморфов и макали появился Правитель Каффа. Небрежно кивнул в знак приветствия и сразу начал расставлять датчики.
В шлепках, в семейных трусах на веревочке на голое тело. Его хозяйство визуально мерещилось по формам, и даже просвечивало, заставив Анну покраснеть. В какой-то замызганной, заляпанной краской и машинным маслом майке, словно дядя Каффа только что вылез из-под автомобиля. И волосы соломенно-желтого цвета, торчащие в разные стороны, как у Страшилы из волшебной страны Оз.
По поводу, как он выглядит, Правитель Каффа вообще не комплексовал. Он мог появлялся на приеме и в бархатных плащах-халатах с тюрбаном на голове, и в шелковых шароварах, и в старинных расшитых златом-серебром камзолах, или в рваном отрепье и просвечивающих туниках с венком на голове, или в кожаных одеждах с шипами, с клепками, как байкер.
А еще любил затмевать женщин обилием драгоценностей.
«На кой ляд я выращиваю и собираю камни, если не могу ими блеснуть?!»
С другой стороны, какой моды не было на земле? Даже шкуры с дубинками были, с ракушками в ухе и в ноздре. И он как бы не один был. На приемах таких модников было процентов двадцать. То ли Каффе подражали, то ли самовыражались.
В отличие от скромного и незаметного Правителя Зарта, поговаривали, Каффа – страшный сластолюбец, разбивший сердца многих Правительниц, побывавшим в его объятиях. Намерения у него каждый раз были серьезные, но хватало его ненадолго. Стоило ему переодеться, как тут же менялись вкусы и пристрастия. Но, как бы он ни был одет, он никогда не забывал переодеться в парадный смокинг, когда собирался навестить бабку Катрин.
После того, как она вправила ему мозги.
Случилось это после очередной его выходки. Тогда он решил продемонстрировать свое мощное достоинство и торс, явившись вообще голым, повергнув в шок, в основном, Правителей. Правительниц его «невинная» шалость позабавила и порадовала.
Говорят, кричал, что весь мир – иллюзия. Что правители вообще не должны носить одежды, потому как тело для Правителя и есть одежда, а одежда на одежде – это шкаф, а народу – ложные представления о свободе.
В общем, в голом теле понес какую-то революционную дурь.
И бабка Катрин эту дурь из него выбила.
Одним ударом.
С тех пор Катрин в его империи называли только «Святая матерь», и капищ у нее было не меньше, чем у Каффы.
Сначала она думала, что Каффа своим поведением «гонит». Он же гений, крейсеры строит, всякие полезные штуки придумывает, учебники пишет, теории выдает на-гора, все с ним носятся – вот он и издевается над всеми. Но демон Каффы Каа был ему под стать. То он раздавал визитки, в надежде, что найдется тихий, скромный, бедный Правитель, желающий его приютить, то выходил «в люди», засиживаясь в гостях и жалуясь на никчемную жизнь, в которой не было ни демониц, ни Черной дыры, где он мог почувствовать себя героем, то с убитым видом грозился закончить дни в «пустыне» отшельником и прощался со всеми, кручинясь, что пользу миру не принес, а только беды, потому что их с Каффой изобретениями Правители метелили друг друга. А однажды вообще перекрасился в красный и сиреневый цвета, и не понятно, как он это сделал. Ходил таким цветным пару месяцев.