Остановившиеся часы
Шрифт:
– Моей работы? – ее лицо как-то неуловимо изменилось, и подумал, что она неверно истолковала вступление. Может быть, у нее там какие-нибудь неприятности, и любое напоминание о работе моментально ориентирует ее на негатив?
– Это не то, что ты думаешь… – поспешил я успокоить ее. – Мне просто нужна небольшая информация… Речь идет о нескольких владельцах квартир в нашем городе…
Официантка принесла шашлыки и вино. Я сразу же разлил вино по фужерам. Отвлекшись, бросил взгляд на Риту. Она сидела задумавшись, и это показалось мне невероятным. В чем дело? Неужели она что-то подозревает? Но Бог мой, почему? Я ведь не сказал
– Странно… – проговорила она чуть слышно, подняв свой фужер и разглядывая его на свету.
– Что – странно?
– Странно, что ты – второй, кто обращается ко мне с подобной просьбой за последние дней восемь-десять.
– Второй? – я почувствовал легкое напряжение в теле. – А кто же был первым?
– Может быть, ты удивишься, но… это был Костя.
– Костя? – я был удивлен, но не настолько, чтобы показать это Рите. Собственно, удивляться особенно было нечему. Он шел тем же путем, который пытался избрать и я. – Что же он хотел узнать?
– Давай выпьем, – предложила она, приближая свой фужер к моему. – Дела от нас никуда не уйдут.
Мы выпили и принялись за шашлыки. Я молчал, ожидая, пока она сама не продолжит.
– Костя хотел выяснить о владельце одной квартиры на окраине, в районе Скифской горы… некоем Ревенкове, если не ошибаюсь.
– Чего же он хотел выяснить? – я вытягивал из нее сведения клещами, при этом казалось, что она не то чтобы не желает об этом говорить, нет, скорее, это было ей неинтересно. Она ждала от меня чего-то другого, а тут скучные расспросы о владельцах квартир. А может, она догадалась и сейчас размышляет, как ей поступить?
– Его интересовало, не продает ли Ревенков свою квартиру.
– И что же? – я поднес бутылку к ее фужеру, наливая вино до половины.
– Ничего, – она пожала плечами, как мне показалось, слегка раздражаясь. – С этим Ревенковым ничего особенного. Квартиру свою он продавать не собирается… Слушай, а что это за любопытство такое? В чем, собственно, дело? Сначала Костя, теперь ты?..
В зале по-прежнему звучала музыка «Битлз». В основном песни из альбома «Резиновая душа» и альбома «Револьвер». Костя больше любил «Роллингов». Не знаю, почему. Он объяснил это как-то туманно. У меня же ранний Джеггер ассоциировался с двумя-тремя вещами, не больше. Это, конечно, «Леди Джейн» и «Нарисуй это черным». – Это долго рассказывать, Рита, – попробовал я отвлечь ее внимание. – В том смысле, что… для Кости означало что-то одно, для меня – другое.
– Но так не бывает, – возразила Рита, как мне показалось, с возрастающим интересом.
– Еще как бывает, – усмехнулся я собственным мыслям, от которых мне стало немного не по себе. – Вот если ты вспомнишь, чем он обосновал свою просьбу, тогда… я расскажу тебе о том, из чего состоит мое любопытство.
– Слушай, а это не может быть как-то связано с убийством, – спросила она со свойственным ей прямодушием.
В этот момент я почему-то подумал о странной прихоти судьбы, приведшей меня в полузабытый уголок студенческих времен спустя столько лет… И повод, обстоятельства – все выглядело, как нелепая декорация пьесы абсурда. Нереальность происходящего, сцепленность деталей, подобная той, что бывает в тяжелых, болезненных кошмарах, та самая пестрая обыденность за окном, которая, кажется, не может относиться к твоей жизни, все это – противоречивый клубок чужого хаоса, и все
– Я не знаю этого точно, – ответил я, посмотрев ей открыто в глаза. – Мне нужно многое проверить.
– И все-таки ты так думаешь, – произнесла она размеренно, как бы отвечая самой себе. – И ты не можешь сказать больше? – добавила она спустя минуту.
– Рита, пойми одну вещь… – я говорил тихо, четко выделяя каждое слово. – У меня есть дискета. Костя почему-то хранил ее у себя. Это все, что мне было известно, когда я пришел сюда навстречу. Сейчас мне стало известно немного больше. Но это лишь подтверждает мою версию: интерес Кости к информации на дискете – не случаен.
– А почему ты вообще обратил внимание на эту дискету? – спросила Рита, доказывая, что женская проницательность – не миф.
– Прошлой ночью Костину квартиру посетил вор, – ответил я, вслушиваясь в игру Леннона на фортепьяно в «Imagine». – Когда я побывал там, у меня сложилось впечатление, что вору были необходимы какие-то сведения, которые могли быть помещены либо на жесткий диск компьютера Кости, либо на одну из дискет. Он захватил с собой все, что нашел, но эта дискета, по счастью, хранилась отдельно.
– Знаешь, это вполне может оказаться пустышкой, – заметила Рита, принявшись за шашлык, о котором забыла на несколько минут. – В своих версиях ты заходишь далеко. Но мне лично кажется, что все это – экзотика. Зачем вообще Косте заниматься какими-то квартирами?
– Вот-вот, – кивнул я. – Зачем?
– Я думаю, это была чья-то частная просьба. Кто-то из его приятелей-компьютерщиков захотел что-то продать или купить. Версия с вором, который залез в квартиру в поиске некоей дискеты, – не более чем изящный пассаж твоего воображения, Саша. Искать нужно в другом месте, я тебе точно говорю. А информатику я проверю, чего там, мне не трудно. Давай дискету.
– Обрати внимание на фамилии владельцев квартир, помеченные крестиками, – сделал я последний штрих, отдавая ей дискету, сразу же исчезнувшую на дне сумочки. – И еще. Я понимаю, что это кажется тебе несерьезным, но все же… постарайся о дискете и нашем разговоре никому не говорить.
– Ну, об этом ты мог бы мне и не напоминать – с легким укором в голосе произнесла Рита, в глубине души, как я полагал, иронизируя надо мной.
– Еще выпьешь чего-нибудь? – спросил я, заметив, что бутылка на нашем столе пуста.
– Я бы с удовольствием, Саша, но мне надо бежать.
Шеф нагрузил меня по самые уши. Я позвоню, и… готовься. Как-нибудь повторим в более непринужденной обстановке.
Мы вышли из кафе. Она послала мне воздушный поцелуй и быстро перебежала дорогу, исчезая в толпе.
Когда я подходил к своему дому, мне встретился пьяный в дугу Пальшин. Увидев меня, он широко улыбнулся, чуть ли не раскрывая мне объятия.
– Александр, рад тебя видеть. Оч-чень рад! – он пожал мне руку, дыхнув сильным перегаром, в котором смешивались запахи чеснока, селедки, алкоголя и почему-то краски. – У меня есть замечательный спиртяга, Александр. Не желаешь? Клянусь, спирт проверенный, медицинский… – Нет, извините, Виктор Сергеевич… – отказался я. – У меня дел накопилось. В другой раз, честно.